Не тут-то было. Отлив с ветром несут меня в обратную сторону, а это капитан барка уговорил меня в отлив попробовать. С лоцманом на пальцах объяснились: все верно — он показывает, что в 9 часов будет для меня попутное течение...
На прежнее место стоянки не иду — неудобно, намозолил уже портовикам глаза за четверо суток. Остался в защищенном молами заливе, зацепился за буй. Пишу дневник, сушу одежду. В 21.30 подскочил лоцман — дал сигнал выходить. Сказал, что снимаюсь через час, стал кипятить чай. В 22 часа в третий раз пошел на выход. Неуютно выходить в ночное неспокойное море. Близость береговых огней несколько скрашивает мрачные мысли. Немножко попотел, прежде чем одолел воду, устремившуюся в бухту. Прощай, Дувр. Приведут ли когда еще сюда дороги?
Отвалил метров на 500, как из бухты выскочил катер, наверно, лоцман на этот раз проспал мой выход. Рыскает по морю прожектором. Что, моего мачтового огня не видит? Достал фонарь, осветил свою лодку. Катер подошел, дал сирену и подался в порт. Удивительно, за четверо суток ни одного упрека, а я ведь доставил им немало забот. Надо полагать, знак внимания нации исконных мореплавателей нелегкому делу экспедиции.
Дуврский пролив,
8 октября. Огни Дувра медленно удаляются. Выгреб весь прилив и в 4 часа полез отдыхать. В 9 снова взялся за дело. К 17 часам обнаружил, что за 13 часов чистой работы прошел 35 км! У двух рыбаков стрельнул рыбки. С первого бота две бросили в лодку. Со второго спустили ведро — аж пять рыбин. Сколько продвинусь завтра? В 10 ожидается шторм с запада. До 22 отдыхаю, дожидаясь прилива. В 19 часов лодка стала бортом к волне — а это происходит, когда ветер и течение противны. Но сейчас отлив... Разгадка проста. Обмелевшая в отлив коса создала преграду водному потоку. Пришлось сниматься с якоря, огибать косу, чтобы лодка стала носом на волну. Но ветер усилился, и через час ход застопорился. Ночь темная, хоть глаз коли, а продвинулся километра на три. Опасаясь за надежность мачтового огня, не стал выходить на оживленный фарватер. Дотянул до огня на берегу и отдал якорь в 500 метрах от какой-то избушки. В 23 начался прилив, но хода нет — разыгрался ветер, и пошел дождь...
Дуврский пролив,
9 октября. Удары волны в переборку каюты все сильнее. Все чаще приходится выскакивать и откачивать воду, работаю не черпаком — ведром. Все реже приходится отдыхать в каюте. Уйти бы подальше в море, но ветер настолько сильный — не выгрести. Якорь выбирать нельзя...
Рассветает. Уже час мокрый с головы до пят. Чтобы согреться, приходится заниматься гимнастикой. В лодке. С моря катит белую стену буруна. Стоянка на мелководье на якоре для лодки опасна. Истина верна — берег для моряка опаснее моря. Когда накатило, единственно, что можно было сделать,— это спрятаться за переборку носового (грузового) отсека. Лодка нырнула в гребень, что-то тупо ударило по голове. Открытая часть «МАХ-4» заполнилась водой, и лодка стала разворачиваться бортом к волне. Что, дрейфует якорь? Наверно, ударом сорвало. Кинулся отливать воду — ведра нет, смыло за борт. Пытался развернуть лодку носом на волну...