Джоун Дамарон. Уинстон Блэйкли. Ее отец. Ренуар.
Неудивительно, что она предпочитает проводить время дома. Дома гораздо спокойнее и безопаснее.
Оглянувшись вокруг, Жюли заметила большие качели, покачивающиеся на цепях, и обессиленная рухнула на мягкие подушки. Отсюда она могла слышать музыку в исполнении джазового ансамбля, импрессионистскую музыку, служащую гарниром для импрессионистской живописи.
Воздух был прохладным и свежим. Жюли утопала в мягких подушках и ритмично покачивалась на качелях. Приглушенный свет успокаивал ее слезящиеся, раздраженные глаза. «Сейчас мне станет лучше», — сказала она себе. Осторожно Жюли попробовала вдохнуть поглубже, и ей это удалось. «Отлично, — подумала она. — Скоро все будет нормально».
Она вся пылала, но в то же время ее обнаженные руки покрылись мурашками. Жюли закрыла глаза. Господи, как она ненавидела эти свои приступы. Они свидетельствовали о том, что вне зависимости от того, что она думала или делала, она всегда была уязвима и не могла контролировать ситуацию. Жюли старалась предотвратить всякую возможность вспышки аллергии, но, к сожалению, не всегда это зависело от нее, как это произошло, например, сегодня. Коварная болезнь управляла ее организмом помимо ее воли заставляя ее тело предавать свою хозяйку в самые неожиданные и неподходящие моменты.
Джоун Дамарон внезапно появился из темноты, словно материализовавшийся призрак. Он сел рядом с ней, и качели начали раскачиваться сильнее.
Жюли почувствовала, как усилилось ее сердцебиение от его близости.
— Я принес вам воды, — сказал он, протягивая ей хрустальный бокал.
— Остановите, — еле выдавила она из себя.
— Что? — не понял Джоун.
Жюли прижала руку к ноющей груди и процедила сквозь зубы:
— Остановите… качели…
Качели моментально застыли.
— Извините, — тихо сказал Джоун. — Что еще я могу для вас сделать?
— Ничего, мне уже лучше.
Вначале ей действительно так показалось, но сейчас удушье навалилось с новой силой. Почему же у нее так болит грудь?
Джоун снова протянул ей воду. Она наклонилась и осторожно отпила из его рук. Жюли не была уверена, что сможет удержать в дрожащих руках хрупкий хрустальный бокал. Жидкость освежила ее пересохшее горло, но ее мускулы были так напряжены, что ей с трудом удалось сделать глоток.
— Вам следует вернуться к гостям, — удалось проговорить ей. — Вы все-таки хозяин этого приема.
— Они вполне довольны и счастливы. У них есть картины, достаточно еды и шампанского, им вполне хватает общения. Гости прекрасно обойдутся без меня. Меня больше волнует ваше состояние.