Невольно он снова взглянул на высокого старика, стоявшего отдельно от остальных, по другую сторону могилы.
Старик был высок и удивительно прям, в нем чувствовалась незаурядная сила, несмотря на то что было ему никак не меньше восьмидесяти. Единственной поблажкой преклонному возрасту стала черная трость, на которую он опирался, – да и та казалась в его руке скорее изящным аксессуаром, а не необходимой принадлежностью дряхлого старца.
Вообще он был старомодно, подчеркнуто, даже излишне элегантен – белоснежные манжеты рубашки чуть заметно выглядывали из рукавов черного пиджака, ботинки сверкали, как будто он шел сюда не по кладбищенской грязи, а по ковровой кинофестивальной дорожке. На шее была черная бабочка.
Матвей вспомнил рассказ наркодилера Виталия.
Без сомнения, именно с этим элегантным стариком он несколько раз встречал Надю. Наверное, какой-нибудь родственник, хотя вряд ли близкий…
Еще раз взглянув на старика, Матвей увидел, что по его морщинистой щеке медленно сползает слеза. Горюет, значит, любил он девушку. А больше-то никто и не плачет. Красотка с белыми длинными волосами достала платочек, но это у нее соринка в глаз попала, толстушка перемигивается с низеньким парнем, который в своих широченных штанах похож на клоуна, только носа красного не хватает. Две другие девчонки стояли молча, и видно, что откровенно скучают. И эта, постарше, кажется, родственница, глядит поверх могилы невидящими глазами, не слушая батюшку.
Наконец все закончилось. Двое смурных мужиков споро опустили гроб и зарыли могилу. Священник подошел к старику, темноволосая женщина встрепенулась и тоже сделала шаг к ним, раскрывая сумочку. Старик отрицательно покачал головой и мягко отвел ее руку, после чего заплатил священнику сам.
Ребята попрыгали через канаву и пошли по дороге прочь. Загомонили, кто-то даже засмеялся тихонько. Тетушки озабоченно хлопотали возле могилы, перекладывая венки и букеты. Старик и молодая женщина о чем-то тихо разговаривали.
Матвей перепрыгнул через канаву вслед за ребятами и зашагал к выходу. На душе было муторно.
Во-первых, похороны всегда навевают тоску. Во-вторых, похоже, он совершенно зря потратил время. У него дела в полном запустении, а он, вместо того чтобы заняться работой, теряет время на кладбище в компании старух!
Нужно поскорее уезжать отсюда, и так полдня проволынил.
Но оказалось, что выезд перегородил автобус с похоронной полосой. Из него долго выгружались какие-то люди – эти похороны в отличие от Надиных были многолюдными. Наконец все ушли, и Матвей смог выехать. Тут же шарахнулась из-под колес женская фигура, и Матвей нетерпеливо посигналил. Притормозил, пропуская женщину, и узнал ту самую Надину родственницу.