В принципе, Павел, как уже было сказано, хорошо относился к мертвым людям. Во всяком случае, значительно лучше, чем к живым. Потому что покойники гораздо надежнее, от них всегда знаешь, чего можно ожидать. Но от этого конкретного покойника исходил какой-то удивительный холод. Это чувствовалось даже здесь, в мертвецкой, где и без того было очень холодно. Но тот холод, который исходил от этого покойника, был удивительно неприятный, он проникал сквозь самую теплую одежду и сжимал сердце…
Кроме того, от этого покойника исходило ощущение опасности.
Казалось, что он в любую минуту может выкинуть какую-то гадость.
Вот и выкинул.
Исчез в неизвестном направлении.
Павел вспомнил померещившийся ему силуэт, промелькнувший за матовым стеклом коридора, и решил, что об этом лучше никому не говорить. Все равно не поверят и отправят Павла на психиатрическое обследование, как уже было однажды.
Нет, никому ничего не нужно говорить. Даже о том, что пропал один из его подопечных. Пускай это обнаружит кто-нибудь другой. Например, дядя Гриша.
Павел вздохнул, поправил простыню на опустевшем столе и покинул помещение мертвецкой.
Марципан трусливо поджал хвост и устремился за хозяином, опасливо оглядываясь по сторонам.
Старыгин положил перед собой два листка с расшифрованными иероглифами.
Две цепочки цифр…
Что они могут значить?
Почему каким-то древним египтянам пришло в голову оставить эти два числа на таком прочном материале и в таком надежном месте, что они пережили четыре тысячелетия и попали в руки ему, Старыгину? Почему они считали эти числа настолько важными?
Но еще большее недоумение вызывал у него тот факт, что сейчас, в наше время, кто-то неизвестный и могущественный так заинтересовался этими цепочками цифр, что пошел ради них на убийство.
Кому может быть нужна эта древнеегипетская арифметика?
Дмитрий Алексеевич потер виски.
Кот Василий почувствовал, что хозяин чем-то озабочен, и вспрыгнул к нему на колени, коротко муркнув. Старыгин запустил руку в густую рыжую шерсть, почесал кота за ушами и ласково проговорил:
– Что бы я без тебя делал, дружище!
Кот выразительно посмотрел на хозяина, словно что-то хотел ему сказать.
И вдруг Старыгина осенило.
Витька Семеркин! Как он сразу не вспомнил о нем!
Его одноклассник, доктор физико-математических наук Виктор Тимофеевич Семеркин, надежда отечественной математики и просто отличный мужик!
Когда они учились в старших классах школы, учитель математики Василий Васильевич (Вась Вась, как называли его ребята) неоднократно говорил, что Витькина фамилия не случайно Семеркин, и, если бы он, Василий Васильевич, мог, он ставил бы ему по своему предмету только семерки. Пятерка – это слишком скромная оценка для Витькиного математического таланта.