– Ну что, есть какие-нибудь следы?
– Извините, – Старыгин поднял на нее взгляд, – забыл, что вы тоже интересуетесь… пока ничего, что имело бы отношение к нашей теме. Но если хотите, буду читать вслух.
«Ты вообще забыл о моем существовании», – подумала Журавлева, но вслух этого не сказала.
– Пятнадцатое сентября года тысяча пятьсот второго от Рождества Христова, – начал Старыгин. – Четыре сольдо зеленщику, шесть сольдо мяснику, два сольдо работнику за починку заднего крыльца… также тому Джузеппе из Ареццо штука сукна хорошего из запасов господина в счет долга… Шестнадцатое сентября. Три сольдо молочнику, два сольдо жестянщику, восемь сольдо торговцу сеном Франческо. Семнадцатое сентября. Пять сольдо кузнецу, что подковал господских лошадей, пятнадцать сольдо суконщику, два сольдо поденщикам за чистку конюшен…
– И что – весь документ настолько же увлекателен? – разочарованно протянула Наталья.
– Эрлих почему-то им заинтересовался, – Старыгин сел поудобнее. – Я сам пока не понимаю, почему, но надо дочитать до конца. Если вам неинтересно – могу читать про себя.
– Да нет уж, читайте вслух, – вздохнула Наталья. – Может, вместе мы что-нибудь заметим…
– Семнадцатое сентября… – продолжил Старыгин.
Текст не отличался разнообразием: счета, мелкие платежи лавочникам и работникам, иногда краткий перечень выполненных работ и купленных припасов.
Когда Старыгин уже начал сомневаться в результатах поисков, он наткнулся на следующую запись:
– Четвертое ноября. Пять сольдо рыбнику, три сольдо маляру Панторио, шесть сольдо жестянщику, что починил кровлю садовой пристройки, где висит картина мастера Леонардо, дабы дождь не портил ее…
– Вот оно! – воскликнул Старыгин, ткнув пальцем в листок и от волнения порвав его. – Вот из-за чего Эрлих заинтересовался этой расходной книгой!
– Не надо так размахивать руками, – Наталья опасливо отодвинулась от Старыгина. – Вы мне глаз выбьете. И объясните мне, необразованной, чему вы так обрадовались.
– Это оно – то самое недостающее доказательство! – сияя, как медный самовар, проговорил Старыгин. – У нас в руках действительно картина Леонардо да Винчи!
Он чувствовал вполне понятное волнение, но вместе с тем резко разболелась голова.
– Ничего не понимаю, – протянула Журавлева, – при чем здесь наша картина? Вы читаете записи управляющего какого-то обедневшего итальянского графа – а судя по расходам, он явно небогат – и вдруг приходите в такое возбуждение, что начинаете крушить все вокруг!
– Извините, – проговорил Старыгин, потирая виски. – И еще раз извините. Но разве это не понятно? Ведь наша картина попала в Эрмитаж после революции из особняка купца Вожеватова, тот в свое время купил ее у графа Хвостова, а предок этого графа еще в восемнадцатом веке приобрел ее… как вы думаете, у кого?