– Так просто вы от меня не уйдете!
– Что это вы себе позволяете? – холодно осведомился Старыгин. – Вы, милая барышня, не у себя в отделении, я вот сейчас позову охрану – и вас с позором выведут! Тем более они сейчас ужасно нервные после чрезвычайного происшествия.
– Я вам не барышня, а капитан милиции! – злым шепотом ответила она, но руку все же отпустила.
Старыгин тут же развернулся и едва не побежал от настырной девицы, которая сменила тактику.
– Ну, Дмитрий Алексеевич, – ныла она, поспешая следом. – Ну помогите мне, пожалуйста! Я хочу поглядеть на картину Триозона! Я знаю, у вас есть возможность мне ее показать…
– Слушайте, я на работе! – рявкнул Старыгин. – У меня, между прочим, дел по горло!
На самом деле он хотел в тиши своей мастерской поразмыслить над загадочными числами, с таблицами, которые озвучила ему только что Мария Антоновна.
Капитан Журавлева вдруг часто-часто заморгала, на глазах ее показались слезы.
– Я в полном тупике, понимаете? Ну совершенно непонятно, зачем убили ту женщину в соседней с вами квартире! Никаких зацепок нет, кроме…
– Кроме меня? – догадался Дмитрий Алексеевич. – И вам попало от начальства?
– Не то чтобы попало… ай, ну да, в общем влетело, – она махнула рукой, – да это-то не так важно. Никто не знает, кто она такая, зачем вообще появилась в вашем доме, и эта надпись на стене, и отпечаток пальца… Начальник говорит, что он в мистику не верит. А я уж не знаю, чему и верить…
– Ну хорошо, – Старыгин думал, что он решил помочь следствию, на самом деле просто не мог видеть плачущих женщин, – пойдемте, я покажу вам картину, хотя не знаю, чем это может вам помочь. Но, Наталья… Игоревна…
– Просто Наталья, – перебила она, слезы из глаз мгновенно исчезли, теперь глаза сияли, – пойдемте, не будем терять время!
В глубине души ему стало ее жалко, потому что картина художника Триозона ничем ей помочь не могла. Вся эта возня с «Гаданием Иосифа» нужна была кому-то для того, чтобы заинтриговать Старыгина, чтобы он проник в запасник и отыскал там заветный картуш в ларце из коллекции генерала Парникова. Так что Иосиф Прекрасный, как тот самый мавр, уже сделал свое дело и может спокойно уходить.
Однако Старыгин тут же вспомнил, как не далее как позавчера милицейская барышня едва ли не прямо объявила его подозреваемым в убийстве неизвестной женщины. Вспомнил свои страхи и смятение, чувство беспомощности и незащищенности. Он ликвидировал в душе совершенно неуместное чувство жалости и решил, что не станет помогать капитану Журавлевой в расследовании убийства. Она – профессионал, во всяком случае, упорно себя таковой считает, ей и карты в руки. А если выражаться обывательским языком, то ей за это деньги платят.