– Ева Браун, надо полагать? – уточнила я с интересом, хотя теперь мне уже все было ясно. – Жена Гитлера?
– Ну, конечно, дорогая! – Старушка мило улыбнулась. – Я рада, что вы меня наконец узнали!
Я не успела ничего ответить, как в коридоре появился Иван Карлович. Он был мрачен и озабочен. Рядом с ним плелся санитар огромного роста с длинными, как у гориллы, руками.
– Как же так, Бухтеев!.. – выговаривал Иван Карлович санитару. – Как же вы допустили?
– Виноват, Карлыч… – бубнил санитар, опустив лысую голову. – Виноват, недоглядел… она хитрая такая, вы же знаете… психи, они вообще все такие хитрые…
– Я просил вас, Бухтеев, не называть наших пациентов этим словом! – недовольно проговорил доктор и в это время увидел меня и мою престарелую собеседницу.
Он вспыхнул, взмахнул маленькими ручками и подскочил к нам:
– Ева Моисеевна, почему вы в коридоре? Как вы вышли из своей палаты? Вы же знаете, что это запрещено! Сейчас же вернитесь в свою палату!
– Я вернусь, вернусь! – захныкала старушка. – Только очень вас прошу – разрешите мне присутствовать на процессе! Ведь там будут все мои знакомые!
– К сожалению, это не в моей компетенции, но я могу распорядиться, чтобы в вашу палату поставили телевизор. Вы сможете следить за ходом процесса в прямом эфире! А сейчас, Бухтеев, проводите Еву Моисеевну в ее палату!.. а потом поможете Илье Ильичу в процедурной, у вас ведь смена заканчивается только через полтора часа…
Санитар подхватил старушку, как перышко, и повел ее в одну из палат, расположенных вдоль коридора.
Тогда Иван Карлович повернулся ко мне и строго проговорил:
– А вы? Почему вы здесь находитесь? Казалось бы, здоровый человек, должны понимать…
– А про какой процесс она говорила? – спросила я, чтобы сбить доктора с мысли.
– А? Что? Про Нюрнбергский, конечно… – Он заморгал глазами, провел рукой по лицу и снова нахмурился, но уже без прежнего запала: – Ну, вы же должны понимать, что здесь существуют строгие правила внутреннего распорядка! Среди наших пациентов есть весьма опасные… это хорошо, что вы столкнулись с Евой Моисеевной, она вполне безобидна. А что было бы, если бы на вас наткнулся наш Джек Потрошитель? Или Андрей Романович?
– Какой еще Андрей Романович?
– Чикатило, само собой.
– Чикатило давно арестован и казнен… – проговорила я неуверенно. – А Джек Потрошитель и вовсе жил сто лет назад…
– Конечно, у нас не настоящий Чикатило, как и Ева Браун ненастоящая. Они только считают себя этими знаменитыми людьми, но и ведут себя соответственно. А вы сами понимаете, что человек, который ведет себя как Джек Потрошитель, не менее опасен, чем настоящий…