– Как «сбегла»? – повторила я за теткой. – Что значит сбегла… тьфу, то есть сбежала?
– То и значит! – с торжествующим видом проговорила уборщица. – Еще три дня назад сбегла!
– Но Иван Карлович только сейчас об этом узнал…
– И-и, милая! Да Карлыч, он всегда последним обо всем узнает! Он вообще понятия не имеет, что тут делается! Сидит со своими бумажками, все раздумывает, интересные случаи болезни изучает, а больше его ничего не интересует! От него врачи да санитары все как есть скрывают! Он, натурально, как этот… святой херувим, не ведает, что вокруг творится!
Тут уборщица решила, что и так слишком много мне наговорила, и торопливо покинула помещение, даже не закончив уборку.
Я еще немного выждала, а потом решила отправиться на разведку и попытаться хоть что-то выяснить самостоятельно.
Уборщица, выходя из приемной, не заперла за собой дверь, поэтому я легко открыла ее и выскользнула в коридор.
Коридор был длинный, плохо освещенный, в стенах, до половины выкрашенных той же темно-зеленой масляной краской, на равном расстоянии находились двери. Я подергала одну из них, но дверь оказалась заперта, а из-за нее доносился монотонный мужской голос, который бубнил без всякого выражения:
– Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю… вот, блин, что же я обещаю? Не пить, не курить… нет, не то… Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно…
Я двинулась дальше по коридору, как вдруг одна из дверей приоткрылась, и из-за нее выскользнула миниатюрная старушка с собранными в конский хвост седыми волосами. Подкравшись ко мне, старушка огляделась по сторонам и зашептала:
– Дорогая, как удачно, что я вас встретила! Я вижу, у вас хорошее лицо и добрые глаза! Вы мне, несомненно, поможете! Передайте вот эту записку Мартину! – И она торопливо вложила в мою руку сложенный вчетверо листок бумаги.
– Кому? – удивленно переспросила я.
– Как – кому? – недоуменно воскликнула старушка, и на ее лице появилось высокомерное недовольство. – Дорогая, неужели вы не знаете Мартина?
– Боюсь, что не знаю, – честно призналась я. – Я вообще-то здесь мало кого знаю…
– Ну, Мартина-то знают все! – Она выразительно махнула рукой. – Он же начальник партийной канцелярии…
– Кто?! – Я не поверила своим ушам. – Какой еще канцелярии?
– Начальник партийной канцелярии НСДАП! Рейхсляйтер! Обергруппенфюрер СС! Второй человек в государстве!
– Вы имеете в виду…
– Я имею в виду Мартина Бормана! Не прикидывайтесь, дорогая! У вас хорошее арийское лицо! Передайте эту записку Мартину, он должен знать, что мы с Адольфом живы, что нам необходима помощь! Скажите, что Ева просила его…