Она не видела, как и откуда возник Никита. На бегу подхватил змею, широко размахнувшись, забросил далеко в воду, рывком поднял с земли перепачканную, смертельно бледную Юлию.
– У тебя все в порядке? Не трясись. Это всего лишь уж. Большой, черный, но совершенно неопасный! – быстро заговорил он, стараясь смотреть перепуганной женщине в глаза.
– Она! Она! – побелевшими губами шептала Юля и только прижималась всем телом к спасителю.
Прозрение пришло внезапно. Оказалось, что перед ней далеко не каменное изваяние, и страх вдруг сменился смущением. Юлия попыталась отпрянуть, но сильные руки Никиты, словно тиски, прижимали ее все сильнее.
– Иди ополоснись. Я подожду тебя на тропинке, – сквозь зубы выдавил из себя мужчина, разом разомкнул объятия, отвернулся и, понурив голову, зашагал прочь.
С Юлии в одно мгновение спало оцепенение. Наскоро смыв с тела налипшие травинки, следы земли и песок, она натянула одежду и бегом бросилась в сторону санатория.
Догнав ее уже в лесу, он взял ее за локоть.
– Юлия! Что вы творите?! Нужно быть хоть немного осмотрительной! – начал он возмущенно выговаривать ей.
– Простите меня! Я не думала, что кто-то может оказаться поблизости! – попыталась оправдаться Юлия.
– Здравствуйте! А я? Или вы меня не считаете мужчиной? – возмутился Никита.
– Что вы! В ваших мужских достоинствах я ничуть не сомневаюсь, – обретая обычный, чуть язвительный тон, ответила Юлия.
– Ну, извините! В таком случае в следующий раз отбиваться будете сами! – раздраженно буркнул Никита.
– А следующего раза не будет! – решительно заявила Юлия и ускорила шаг.
Никита откровенно разозлился на Юлию. «Ну нужно же было вырасти такой беспечной!» – думал он по дороге в номер. Не дойдя полсотни метров до корпуса, он вдруг резко развернулся и зашагал к стадиону. Адреналин, кипевший в крови, требовал выхода. Там на открытой площадке было установлено множество различных тренажеров, пусть примитивных, но тем не менее работающих. Это в любом случае лучше, чем реально свернуть кому-нибудь шею, подумал Никита. Сбросив рубашку, он вступил в поединок с холодным, непокорным железом. Полуденное солнце пекло нещадно, соленый липкий пот струился ручьями. Утомленные мышцы скрипели от натуги. Раскаленный воздух со свистом врывался в легкие, но так и не приносил желанной прохлады. В висках тяжко бухала горячая, густая, как смола, кровь.
Никита, стараясь выжать, все увеличивал и увеличивал нагрузку, пытаясь вытравить из своего сознания образ Юлии. В глазах темнело. Чья-то рука легла на плечо, пытаясь остановить его. Откуда-то издалека до сознания дошел голос лечащего врача: