Когда пришла масленица и с нею карнавальные развлечения, Фредерик, посещавший все балы, являлся к Бернеретте в самое различное время — то утром на рассвете, то среди ночи. Не раз, подойдя к ее двери, он невольно спрашивал себя, застанет ли ее одну; и если его уже заменил соперник, то имеет 'ли он право сетовать? Конечно, нет, раз он сам отказался от этого права. Признаться ли, что он боялся этого и в то же время почти желал? Тогда у него хватило бы решимости уехать. Неверность возлюбленной заставила бы его покинуть ее. Но Бернеретта всегда была одна, — днем она сидела у камина, расчесывая свои длинные волосы, падавшие ей на плечи. А если звонок Фредерика раздавался ночью, она выбегала к нему полуобнаженная, с закрытыми глазами й смеющимся ртом и бросалась ему на шею, еще даже не совсем проснувшись, разжигала огонь, доставала из буфета ужин, всегда проворная и приветливая. Она никогда не спрашивала, откуда пришел ее возлюбленный. Кто мог бы устоять перед соблазном такой легкой >и приятной жизни и перед такой редкой и необременительной любовью? Каковы бы ни были дневные заботы, Фредерик всегда засыпал счастливым. И мог ли он просыпаться грустным, если, открывая глаза, видел свою подругу, которая весело хлопотала, приготовляя ему воду для умывания и завтрак?
Если верно, что редкие встречи и беспрестанно возникающие препятствия разжигают страсть и придают наслаждению остроту новизны, то надо признаться и в том, что есть особое очарование, быть может, более сладостное и более опасное, в постоянном общении с тем, кого любишь. Говорят, что привычка приводит к пресыщению. Возможно; но вместе с трм она порождает взаимное доверие и забвение самого себя; любовь, выдержавшая такое испытание, может уже ничего не бояться. Любовники, встречающиеся изредка, никогда не могут быть уверены, что поймут друг друга. Они ждут минут счастья, хотят убедить себя, что счастливы, и тщетно ищут невозможного— слов, чтобы высказать свои чувства. Тем, кто живет вместе, ничего не надо высказывать словами; они мыслят и чувствуют согласно, они обмениваются взглядами; идя рядом, пожимают друг другу руки. Только они одни знают восхитительное блаженство и ласковую прелесть завтрашнего утра. В дружеской непринужденности они находят отдых от восторгов любви. Мне всегда вспоминаются эти пленительные узы, когда я вижу двух лебедей, которые тихо плывут по течению, отражаясь в чистой прозрачной воде.
Вначале Фредерика увлек великодушный порыв, а затем очарование этой новой для него жизни пленило его. К несчастью для автора этого рассказа, только перо Бернардена де Сен — Пьера