Но эта мысль терзала ее. Что-то тут не так. Она не уловила. Она была слепа. Глупа. Это ее ошибка… и лучше исправить ее немедленно, чем расплачиваться за нее позже.
Она часто заморгала, но слезы пролились и покатились по ее щекам. Она отвернулась и не произносила ни звука. Когда Эдвард остановил машину и вышел, чтобы подойти с ее стороны, она поспешно смахнула слезы и открыла дверцу до того, как он успел подать ей руку.
— Спокойной ночи, Эдвард. Пожалуйста, не поднимайся со мной. Мы поговорим… скоро.
— Когда?
— Я не знаю. Скоро. Я позвоню тебе.
— Ты действительно позвонишь?
— Да, конечно.
— О Джейми… — прошептал он голосом, в котором слышалась боль, боль, смешанная с печалью и смятением.
Это заставило ее поднять на него глаза. Она покачала головой, и глаза ее снова наполнились слезами. Она вынуждена была посмотреть вниз, в сторону.
— О! — дрожащим пальцем она притронулась к пятну шампанского на его накрахмаленной белоснежной рубашке. — Мне очень жаль, Эдвард. Я на самом деле сожалею. Я совсем не хотела, чтобы так случилось. Не хотела ничего из того, что произошло! Я очень сожалею!
Он попытался притянуть ее к себе, прижать к своей груди, но она вырвалась и скрылась в подъезде своего дома.
Прошло много времени после того, как стихло эхо ее шагов, а Эдвард все стоял здесь, у двери, которая захлопнулась перед ним. Он чувствовал себя как в аду. Ему казалось, что все светлое, все счастливое снова отняли у него. Снова!
Его охватило необузданное желание бить кулаком в эту дверь, рыдать, ругаться и выть на луну. Но это было исключено здесь, у всех на виду, на людной городской улице. Невозможно.
Стиснув зубы, он провел рукой по лицу и пошел назад. Он будет ждать. Он даст ей время и возможность подумать. Он вежливо предоставит ей возможность сделать первой следующий шаг. Он это сделает. Он сможет. Он сможет… …потому что должен. У него не было больше выбора. Даже если он сможет убедить свое сознание, что выбор есть, он не сможет убедить в этом свое сердце. Ему было все это предопределено судьбой: эта женщина, и только эта. Навсегда.
Спустя три дня Эдвард нарушил данное самому себе обещание. Он не мог ждать, пока Джейми сделает первый шаг. Он должен был позвонить ей. Закрыв дверь своего кабинета и попросив секретаршу отвечать на все звонки, он снял трубку. С минуту он обдумывал, что сказать, подыскивал слова. Существовали же какие-то слова, способные убедить Джейми, достучаться до нее, слова, которые могли тронуть ее. Ему только надо их найти.
Но он их не находил. Ни одной мысли, ни одной стоящей идеи. И так было все время с тех пор, как он видел ее в последний раз. Он чувствовал себя отрезанным от всего мира, брошенным на произвол судьбы, потерянным. Но сейчас его заставила действовать необходимость: ему предстояло лететь в Амстердам, чтобы закончить переговоры, и он не собирался, черт побери, уехать из страны, не повидав ее или, по крайней мере, не поговорив с ней.