— Когда?
Он уходил, словно кто-то тянул его за руку, сжимавшую ремень дорожной сумки.
— Когда сможешь. На каникулы.
— Но я… — Дина испугалась. Все это было неправильно, ей хотелось говорить еще, рассказывать и — слушать.
— Все не то! Обещай! Я оставил телефон, адрес. — Михаил оглянулся, как будто его кто позвал. — Я все равно тебя найду!
— Конечно. — Дина перестала сопротивляться и пошла за ним, а он все пятился, отставляя сумку в сторону.
— Через месяц мы снова встретимся!
И тут Дина словно пробилась сквозь ледяную стену. Михаил уезжает! Они больше не увидятся! Не будет разговоров! Ничего не будет!
Они вместе бежали к метро.
— Как приедешь, сразу напиши мне! — кричала она, задыхаясь от бега.
— Завтра утром! — долетали до нее слова вырвавшегося вперед Михаила. — Ты не поверишь, но нас разделяют каких-то восемь часов дороги!
Он последний раз стиснул ее руку и ринулся вниз, в черноту метро. Заснеженные ступеньки справа резко контрастировали с темными на другой половине, словно вниз спускались светлые люди, а на поверхность уже выходили непроглядно мрачные.
Она вспомнила о бумажке. Белый лист намок, чернила поплыли.
Сверху стояла фамилия «Михаил Земляных», домашний адрес, телефон, e-mail. А ниже прыгающими неверными буквами шли два четверостишия. Там, где страница была сложена и замята, строчка затерлась.
«Меня к тебе тянет так сильно и страшно,
Что, видно, пора уже мне уходить…»
Волна тревоги заставила вновь подойти к переходу. Догнать? Все объяснить? Это ведь только она понимает, что произошло. Что он ей предназначен. Что был сон, и сейчас они идут по вешкам судьбы.
Но бежать было не за кем, метро уехало, откуда отправляются составы в Курск, она не знает. Да и чернота ступенек из перехода пугала.
Дина снова глянула на листок. Сейчас на нем хорошо читались только две последние строчки.
«Но это, поверь мне, совсем и не важно.
Ты — дальше звезды. И ты — совесть моя».
Поверь мне…
Дина сунула бумагу в карман, тряхнула головой, смахивая снег. Мокрые волосы упали на лицо.
Четыре дня до Нового года, три недели экзаменов, на 25-е уже можно брать билет. Надо узнать, сколько он стоит.
От метро пошла вверх, слабо соображая, куда направляется. Засыпанная снегом улица, машины, пробирающиеся сквозь замерзшую воду, как задумчивые золотые рыбки сквозь сплошную зелень в аквариуме. Она шла и шла, пытаясь собрать в голове разбежавшиеся мысли, но они сыпались вместе со снегом на асфальт. Знак метро выплыл из белесого тумана, напоминая, что пора бы уже спуститься в тепло, к людям, к свету. А надо ли? Полузабытье тянуло к себе, звало остаться, холодными цепкими пальцами удерживало на поверхности, шепотом озноба советовало идти и идти, пока не упадешь в изнеможении.