Мы отщелкивали кадры со скоростью, на какую только были способны. И все-таки...
Ни с того ни с сего — не иначе, как сработало шестое материнское чувство — проснулась его мамаша. Один — но какой мощи! — удар хвоста, стремительный бросок — и ее корпус на мгновение зависает над нами. Потом, вспоминая эту атаку, мы пришли к выводу, что здесь не было агрессии, просто мать поспешила оградить сына, так сказать, от дурного влияния улицы.
Мгновение — и мы всей честной компанией вместе со снаряжением оказываемся в воде. Вынырнув и ухватившись за борт, я завертел головой, пытаясь определить, где сейчас находятся наши киты. Они преспокойно удалялись к тому месту, где еще так недавно почивала мамаша. Хвосты их ритмично вздымались и опускались. Человек очень уж постарался, чтобы и среди китообразных заработать репутацию злейшего врага. И все-таки ни разу еще кит первым не нападал на человека. Вот уклоняться от встречи с ним — другое дело. Несмотря на свои более чем внушительные габариты, кит необычайно чуток и пуглив. Словно живой локатор, он из всего обилия морских шумов легко выделяет посторонние звуки и... Прости-прощай намеченная было встреча. Едва мы, открыто демонстрируя свои самые дружеские намерения, на двух лодках устремились к заранее облюбованному киту, тот немедленно всполошился и, ударив мощным хвостом, ушел на глубину. Мало того — попутно еще и соседей успел предупредить о грозящей опасности. Наши лодки — вот, пожалуй, и все, что мгновения спустя красовалось посреди будто вымершего вдруг залива — две яркие городские посудины с подвесными моторами, оторопело приплясывающие на волне, поднятой доброй дюжиной китовых хвостов.
Наученные горьким опытом, мы разработали иную тактику. Теперь, облюбовав объект очередных съемок, отправляемся на лодках далеко в сторону от стаи. И только отплыв километров пять, не меньше, начинаем потихонечку, на веслах, подгребать к киту с подветренной стороны. Оказавшись уже достаточно близко, продолжаем путь вплавь. Последние метры проходим на полутора-двухметровой глубине, подходим совсем близко — так, что рукой прикоснуться можно. Правда, нам тоже приходится все время быть начеку, хотя это удивительное животное просто неспособно на злой умысел. Опасность таится именно в его пугливости. Получив от собратьев лишь ему одному ведомый сигнал тревоги, кит обращается в бегство. А в панике такой кит-перестраховщик может действительно понаделать бед. Но иногда он совершенно неподвижно подолгу лежит чуть ли не у самой лодки, безразлично уставясь на нас огромным, влажно поблескивающим глазом. Кит явно наблюдает за нами, и попробуй угадай, когда иссякнет его любопытство. Возможно, уже через минуту он задумает вскользь пройтись вдоль борта. Или вдруг очутится прямо по курсу лодки, окатив нас фонтаном соленых брызг, а потом последует свирепой силы удар хвостом. Кит мгновенно — и на полные обороты — включает свой «двигатель» в 500 лошадиных сил. Вполне достаточно для восемнадцатиметрового живого лайнера водоизмещением 50 тонн. Это уже реальная опасность и для нас, ненароком оказавшихся в непосредственной близости от взметнувшейся над волнами пятиметровой лопасти: тотчас образуется водоворот, волны перехлестывают борта лодки, заливая нас вихревым пенистым потоком,— только и остается покрепче ухватиться за натянутые вдоль борта веревки. Так что надо быть готовым ко всему...