Надо сказать, что и брачные игры китов происходят при большом скоплении публики. Целая стая самцов начинает ухаживать за самкой — то есть устраивает за ней погоню и по воде, и под водой. Все это длится до тех пор, пока она не позволит кому-то из них ее настичь. Один-единственный избранник указан — остальные могут быть свободны. И они почтительно удаляются прочь; не совсем прочь, конечно, но на приличную дистанцию. Это — самые стойкие кавалеры. Остальные еще раньше махнули плавником на норовистую невесту — и подустали в дороге, да и соперники изрядно намяли бока: в этой гонке с выбыванием каждый норовит почувствительнее боднуть слишком уж разгорячившегося соседа.
А нам, с берега наблюдающим эту картину, и невдомек еще, что там происходит на самом деле: и немыслимая круговерть голов и хвостов, и прыжки, и ныряния в воду — все представляется лишь шумной, развеселой забавой. Да и чего не порезвиться? И время, и место вполне подходящее...
Гонка закончилась! Избранник по-прежнему идет за самкой. Остальные, как я уже говорил, держатся на почтительном расстоянии, но тоже плывут следом, сохраняя при этом мужское достоинство. Но эти двое — до чего же они хороши... То стремительно пронзив толщу воды, они в парящем полете продолжают свой путь, то вдруг движение их замедляется. И ведет его она, она правит бал, распорядительница — лукавая, чуть проказливая. А когда наконец уступает, он, подплыв, обнимает ее плавниками.
Впрочем, далеко не всегда все оборачивается так, как того хотелось бы жениху — из-за строптивого характера невесты свадьба может оказаться и под угрозой срыва. Нам не раз приходилось наблюдать, как в тот самый момент, когда, казалось бы, все у них сладилось, невеста вдруг резко прекращала гонку, потеряв вдруг к избраннику всякий интерес и, разумеется, давая ему понять это. Как? Ну, например, высоко подняв хвост, сама застывает в воде почти отвесно вниз головой. Киту ничего не остается, как ждать, когда у его подруги кончится запас воздуха — минут 15—20, и еще надеяться, что женское кокетство все-таки возьмет верх над упрямством. Но, случается, жених получает и полный отказ — это когда самка вдруг вылетает на отмель и едва не застревает там, высунув голову на поверхность. В таком положении к ней уже не подступиться. Обескураженный жених еще пытается с ней кокетничать — нежно толкается головой, касается плавниками. Все тщетно, и, безутешный, он наконец присоединяется к компании прочих неудачников.
Во время одной из таких любовных заминок, о которых мы тогда и не подозревали, произошел случай, чуть не завершившийся трагедией. Как обычно, надев акваланги, мы втроем пошли на погружение и, выстроившись шеренгой, двинулись навстречу одному из китов. Заметив меня, кит свернул направо — и предстал перед объективом Романо, который тут же и отснял кадр, а дальше поступил так, как мы проделывали уже не раз: упершись ногами в тело проплывавшего мимо кита, с силой оттолкнулся от него, чтобы не попасть под удар хвоста. И... угодил под атаку шедшего следом гиганта. Оказалось, Романо снимал самку, которую сопровождал жених. Прямого столкновения удалось избежать, и все же самым кончиком хвоста ревнивец успел слегка зацепить нашего товарища. Этого оказалось достаточно, чтобы он потерял сознание. В лодке Романо пришел в себя, но едва мог дышать от острой боли в груди. Пришлось немедленно возвращаться в лагерь, а оттуда на машине гнать в ближайший госпиталь. «Ближайший» — это в 250 километрах от залива. Дорогой Романо еще дважды впадал в беспамятство — машину то и дело трясло на ухабах. Рентген показал четыре сломанных ребра...