Особенно вызвал у меня преклонение перед Квятковским его рассказ, в котором он объявил короля Станислава Августа Понятовского архитектором и творцом. Сначала признался публично в одном из своих телевизионных выступлений, потом написал целую книгу на эту тему.
— Позвольте,— недоумевал я,— как же так, ведь Понятовский вроде был меценатом в искусстве?
Квятковский победно засмеялся.
— Так же меня спрашивали наши люди, а некоторые и сердились. Не я утверждаю, что он был изобретателем, говорил я, а документы, анализ архивного материала. Вот посмотрите, весь пространственный уклад Лазенок очень искусно продуман им — были вырыты пруды, переделаны, построены здания, павильоны, гостиный двор, мост с памятником королю Яну Собескому, проложены аллеи... Все это по плану Станислава Августа. Он увлекался архитектурой и сам руководил работами художников и мастеров...
Однажды, работая в архиве, профессор обнаружил план — внутреннее помещение какого-то здания. Не сразу он разобрался, что бы это могло быть. «Слушай,— сказал он жене как-то утром, проснувшись,— я видел сон. Это оранжерея».— «Что ты несешь, какая оранжерея?» — спрашивала жена Квятковского.
Профессор продолжал поиски и нашел. Его сон оказался вещим — план действительно относился к оранжерее в Лазенках. Там же в архиве он нашел инвентарный список огромного количества известных всему миру скульптур, собранных королем Станиславом Августом. Он покупал гипсовые копии за рубежом для своей Академии искусств. Где он собирался выставить их — осталось невыясненным. Квятковский все же решил исполнить королевское желание, он стал собирать скульптуры, растасканные, разбросанные вокруг Варшавы, и расставил в галерее оранжереи. Потом уже, в продолжение этой идеи, он организовал в Лазенках и галерею польской скульптуры...
Помню, Квятковский несколько раз возвращался к разговору о том, что он хочет в Лазенках создать центр культуры.
— Лазенки,— говорил он,— это особая сфера существования, особая среда воспитания людей. Где они могут приобщиться к культуре? В трамвае, автобусе или в универмаге? Здесь. У нас в Лазенках... В Варшаве в связи с большим строительством жилья и по разным другим причинам очень много сейчас пришлого населения. У них свои, другие ценности, у них нет того, что было в старой Варшаве с ее культурой, ее традициями. Новому жителю столицы ничего, например, не стоит бросить мусор под ноги, вести себя шумно там, где нужна сдержанность... Но никакими постановлениями нельзя повлиять на людей. Надо дать им пример. Какой? Вот,— горячился профессор,— в прошлом году я с утра вставал и шел собирать мусор по Лазенкам, заглядывал под кусты, обходил пруды, и что вы думаете, вижу — и мои сотрудники последовали моему примеру, не чураются этой черновой работы. Думаю, пусть работают, их корона не пострадает, тем более что корона эта бумажная. И люди видят женщин на высоких каблуках с ухоженными руками и собирающих мусор... Это на них действует. Если на территории Лазенок встречаю человека, оголившего под солнцем тело, делаю замечание: «Простите,— говорю,— оденьтесь, пожалуйста, вы находитесь в королевском парке»...