Добравшись на такси до своей квартиры, она позвонила Джо Бреслину в посольство.
— С возвращением, — приветствовал он. — Ты, должно быть, совсем разбита.
— Можешь не сомневаться.
— Сейчас пять часов. Как думаешь, сможешь продержаться без сна и ужина?
— Справлюсь. Где?
— «Легради Тестверек».
Кэйхилл, несмотря на усталость, улыбнулась:
— Удовлетворяем прихоти? Это в честь моего возвращения?
— Если тебя это радует, то считай, что так оно и есть. Вообще-то у меня желудок истосковался по хорошей еде, а этот коротышка-скрипач из меня слезу вышибает.
— Буду считать, что ужин в мою честь. Во сколько?
— По мне, лучше попозже, но, учитывая твое состояние, давай устроим пораньше. В восемь тебя устроит?
— В восемь? Да я к тому времени замертво упаду.
— О’кей, тогда слушай. Приляг и поспи подольше, выспись, и встретимся там в десять часов.
Она знала, что бесполезно пытаться назначить другое время. Джо сообщил, что закажет столик на свое имя. Она открыла дверцу маленького холодильника и вспомнила, что перед отъездом основательно вычистила его. Всего-то и осталось: две бутылки «Самородни», крепкого белого десертного вина, полдюжины бутылок пива «Кебаньяи вилагош», банка кофе и две баночки рыбных консервов (месяц назад мама передала с оказией — тунец в собственном соку). Коллетт вскрыла тунца и, выяснив, что хлеба у нее тоже нет, принялась есть рыбу прямо из банки. Затем стащила с себя одежду, завела будильник, забралась в постель и сразу же уснула.
Они уселись друг против друга в маленьком кабинете ресторана «Легради Тестверек» за овальный столик, покрытый белой кружевной скатертью. Кресла были широкие, с высокими, украшенными затейливой резьбой спинками. В центре стола возвышался серебряный подсвечник с единственной свечой над двумя расходящимися по разные стороны блюдами. На одном блюде лежали свежие сливы и виноград, на другом яблоки и груши. Белоснежные стены смыкались с низким куполом потолка. Маленький толстяк-скрипач играл цыганские мелодии под аккомпанемент высокой цимбалистки, которая мягко ударяла ложечками по струнам своего похожего на миниатюрный рояль инструмента.
— Хорошо выглядишь, — сказал Бреслин, — учитывая, в каком темпе пришлось пожить.
— Спасибо. Ничто так не возвращает к жизни цвет нежных девичьих щечек, как легкий сон и банка родного американского тунца.
Джо улыбнулся и обернулся к подошедшему хозяину ресторана, делая заказ. Они решили взять на двоих блюдо холодных закусок в ассортименте: яйца с икрой, креветками и муссом из лосося, три вида паштетов и маринованные устрицы. Из горячих закусок Бреслин выбрал говядину с паштетом, а Кэйхилл цыпленка под перечным соусом со сметаной. Оба отказались от вина: Бреслин пил виски с содовой, а Кэйхилл минеральную воду.