— Сказать правду, — начала она, — мне интересно все разузнать и для себя самой, и ради матери Барри. Мы созванивались, и она попросила меня выяснить все, что могло бы… ну успокоить ее. Я сейчас лечу в Вашингтон повидаться с ней.
— Чем вы занимаетесь, чем зарабатываете на жизнь, мисс Кэйхилл? Знаю, вопрос мой вряд ли отнесешь к разряду британских, скорее, он из тех, что вы, американцы, задаете при первой же встрече, но мне любопытно.
— Я работаю в посольстве Соединенных Штатов в Будапеште.
— Будапешт! Никогда там не был. Он и впрямь так сер и угрюм, как мы слышим?
— Вовсе нет. Прелестный город.
— Со всей солдатней и красными звездами.
— Проходит время, и их перестаешь замечать. Вы ужинали с Барри вечером перед тем, как она умерла.
— Точно так, в «Дорчестере». Несмотря на арабов, там все еще лучший в Лондоне шеф-повар.
— Мне в том убедиться не суждено.
— Вы должны позволить мне пригласить вас туда. Вечером?
— Не могу, тем не менее спасибо. В каком настроении Барри была в тот вечер? Что она говорила, делала? Вид у нее был больной?
— От ее розовых щечек веяло здоровьем, мисс Кэйхилл. Можно мне называть вас Коллетт? В таком случае я — Марк, разумеется.
— Разумеется. — Она рассмеялась. — Хорошо, зовите меня Коллетт. Вы сказали, что вид у нее был здоровый. Она была радостна, довольна?
— Еще бы! Мы же в тот вечер наконец-то отковали наше партнерство. Она так мехи раздувала — дым столбом.
— Вы упомянули по телефону, что стали партнерами. Я говорила с Дэйвидом Хаблером в вашингтонской конторе Барри. Он понятия не имел, что дело так далеко зашло.
— Дэйвид Хаблер. Не хочу быть невежливым, но должен признаться, что мистер Хаблер не относится к моим любимцам. Если откровенно, то я считал его камнем у Барри на шее, так ей и сказал.
— Мне Дэйвид нравится. И, общаясь с Барри, я всегда чувствовала, что она чрезвычайно высокого мнения о нем и что она безмерно уважала его как профессионала.
— Барри Мэйер была непревзойденной деловой женщиной, вместе с тем ее отличала и легковерность.
Кэйхилл припомнила, что то же самое говорил и Хаблер. Она обратилась к Хотчкиссу:
— Марк, вам известно о завещании Барри и о том, что в нем сказано относительно Дэйвида Хаблера?
— Нет. — Он громко расхохотался, выставив желтые зубы. — А-а-а, вы, наверное, про ту чепуху со страховой гарантией, по которой Хаблер якобы становился во главе вашингтонской конторы в случае ее смерти? Кость — и ничего больше, кость, которую ему бросили. Теперь, когда агентство… все целиком… перешло ко мне, вопрос о будущем мистера Хаблера имеет мало общего с клочком бесполезной бумаги.