Добрыне показалось, что Тора задремала, окутанная сладкой истомой после бурного и жадного совокупления. От нее так и веяло покоем и умиротворением, ее дыхание было спокойным и ровным, как у спящей.
В голове у Добрыни ворочались беспокойные думы. Куда он идет – навстречу какой судьбе? Что представляет собой эта женщина, увлекшаяся им? Не слишком ли опрометчиво Добрыня поддался ее чарам? Оправдает ли в будущем надежды Добрыни брак Владимира с дочерью Торы? Послужит ли любовная связь Добрыни с Торой укреплению его союза со Стюрбьерном Старки? И нужна ли ему будет Тора и ее дочь, если Стюрбьерн Старки сложит голову в сече с Эриком Сегерселем?
Множество вопросов терзали Добрыню, ответов на которые у него не было.
Голос Торы, тихий и ласковый, отвлек Добрыню от тягостных дум, ее гибкие пальцы мягко коснулись его лица. Тора приподнялась, и в следующий миг Добрыня увидел близко-близко перед собой ее блестящие чудесные глаза. Свет от масляного светильника падал на них сбоку, из-за этого румяное лицо Торы было укрыто тенью от ее распущенных волос. Одной рукой Тора опиралась на широкую грудь Добрыни, а ее другая рука нащупала его мужское естество, умело и быстро доведя этот упругий жезл до затвердевшего состояния. Усевшись на своего любовника сверху, Тора с блаженным стоном приняла в свое узкое, распаленное желанием соития чрево могучий фаллос Добрыни.
Каждое телодвижение Торы, каждый ее стон и вздох погружали Добрыню в состояние все усиливающегося блаженства, которое растекалось по его телу. Его пальцы сжимали и мяли пышные груди Торы, которые нависали над ним, равномерно покачиваясь вверх-вниз. По мере того, как Тора все сильнее отдавалась ритму совокупления, лицо ее, обрамленное растрепанными локонами, с закрытыми глазами и полуоткрытым пересохшим ртом, становилось еще более красивым и пленительным. Это лицо, расслабленное и отрешенное, пылало ярким румянцем; в нем не было стыдливости – лишь одно желание выпить эту чашу наслаждения до дна.
Исторгнув из груди короткий вскрик, Тора как-то сразу обмякла и медленно повалилась на постель рядом с Добрыней, как сочный побег травостоя, скошенный косой жнеца. У Добрыни от сладостных ощущений слегка закружилась голова. Он на несколько мгновений закрыл глаза, а когда открыл их, то чуть не закричал от страха.
В трех шагах от кровати возвышалась фигура статной молодой женщины, необыкновенно красивой, с белокурыми вьющимися волосами, в длинном белом одеянии со множеством складок. Незнакомка была очень бледна, отчего ее выразительные темные очи казались еще больше, в них явственно застыло выражение недовольства и осуждения.