Рассказывая об испанских женщинах, мы отметили почти у всех один очаровательный недостаток. Было бы величайшей несправедливостью сделать тот же упрек в отношении мавританок или арабок. С мавританской женщиной мы вновь встретимся на балах Константины и Алжира.
А пока обратимся к арабской женщине, которая не дает балов. Насколько жизнь женщины в городах кажется приземленной и бездуховной, настолько жизнь кочевой женщины представляется неземной и поэтичной. Она едва съедает несколько фиников и изредка довольствуется несколькими каплями воды; ею целиком владеют радости воображения.
Арабская женщина питается в основном стихами, в особенности теми, какие слагает для нее возлюбленный, и теми, какие она сама слагает для своего возлюбленного. Вот образчик таких стихов.
Нет ничего изысканнее языка арабской женщины, постоянно живущей в мире вымысла. Это она толкает своего возлюбленного или мужа на безумства, прославившие наших средневековых рыцарей. Араб пустыни — это все еще араб тринадцатого или четырнадцатого века, то есть человек, сражающийся на опасных рыцарских турнирах и совершающий безрассудные поступки.
В 1825 году, когда бей Хусейн управлял провинцией Орана, он, чтобы добиться сбора налогов, расположился лагерем на берегах Мины.
Один молодой человек по имени Хамуд из племени мохали был страстно влюблен в юную арабку по имени Ямина. Все было решено и готово к их свадьбе, как вдруг, увидев лагерь Хусейна, Ямина заявляет своему возлюбленному, что выйдет за него замуж только в том случае, если на свадебном пиршестве она будет пить из серебряной чаши бея.
Серебряная чаша — непременная принадлежность арабского всадника. Она имеет форму пиалы, к которой приделана ручка, а к этой ручке привязан красный или зеленый шнурок в четыре фута длиной. Пересекая реку вброд или даже вскачь преодолевая поток, всадник наполняет водой свою серебряную чашу, а затем крутит ее на шнурке так быстро, что ни одна капля находящейся в чаше влаги не падает на землю: при этом вода охлаждается так же, как в самой лучшей испанской алькаррасе.
Это что касается чаш вообще, но вернемся к чаше бея Хусейна. Ямина, стало быть, заявила Хамуду, что выйдет за него замуж лишь в том случае, если во время их свадебной трапезы он поднесет ей питье в чаше бея Хусейна. Хамуд ничуть не удивился такой прихоти, сочтя ее вполне естественной, и, когда спустилась ночь, разделся на берегу реки, противоположном тому, где располагался лагерь; он оставил при себе только походный пояс и мун.
Мун — это прелестный арабский ножичек с острым лезвием и украшенной кораллами рукояткой, которым бедуины довершают отсечение наших голов, подобно тому, как это делали в средние века палачи, когда меч не справлялся с первого раза со своим делом.