Супруг же поступил с ней так, как поступали многие люди его склада, одержимые лишь своим предназначением: он принес ее в жертву. Не сознательно, конечно. Просто не особенно принимал в расчет ее физические возможности, хотя и был врачом. 29 апреля 1862 года, месяца через два после того, как жена прибыла к Ливингстону в его знаменитую Вторую экспедицию по Замбези, она умерла от малярии. Вскоре, не выдержав одного из переходов по низине, кишевшей мухами цеце, погиб один из их сыновей. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что часто пламенному миссионеру просто приходилось таскать за собой детей, особенно когда те были маленькими. Он далеко не всегда мог положиться на безопасность своих тылов, особенно с тех пор, как принялся яростно нападать в печати на работорговцев. Их излюбленным методом борьбы с «идейными противниками» являлся захват заложников. Однажды, когда Ливингстон (слава Богу, со всеми домочадцами) находился в отъезде, в Колобенге разграбили его жилище, забрали все ценное, а остальное переломали.
«Не все империи одинаковы…»
Что представляла собой во времена Ливингстона Британская империя, не только крупнейшая за всю мировую историю, но и весьма несхожая с империями в привычном значении слова? Что укрепляло ее мощь к середине XIX века, когда имперская власть простерлась на четверть суши и четверть населения Земли? Канада , Австралия , Бирма , Цейлон , Индия, Южная Африка, «пять ключей от мира — Сингапур , мыс Доброй Надежды, Александрия, Гибралтар и Дувр». Все это оказалось окрашено на картах в алый «виндзорский» цвет. На всех параллелях и меридианах звучал в эпоху доктора Давида сочиненный еще за сто лет до того гимн «Правь, Британия, морями». Почему же именно Великобритания , небольшой остров, вышедший на арену державной конкуренции с большим опозданием, когда другие уже «отхватили лучшие куски» («золотую» Южную Америку, Квебек, «пряные» Молуккские острова), превзошел конкурентов в такой степени? Почему именно ее жителям удалось заполучить столько поводов для национальной гордости и шовинизма, на которые все остальные реагировали так болезненно? Здесь, как дружно, хотя и с некоторой вариативностью утверждают британские и иностранные историки, решающую роль сыграла специфика раннего внутрианглийского развития. Гипертрофированные идеи о представительстве во власти, которые еще со времен Великой Хартии Вольностей (XIII век) дали, по сути, каждому подданному Плантагенетов основания чувствовать себя избранным, аристократом — «тем, с кем считаются». Прибавим к этому экономическую идею о самостоятельности каждого человека и каждого хозяйства — от малого до мирового. Еще — идея о внешнем мире, как о неразвитой системе свободных коммуникаций, которые предстоит освоить. Вот конструктивные основания мировой империи британцев. Не случайно слово «континентальный», «иностранный» в английском языке примерно века с XVI стало практически синонимом понятия «отсталый», «нуждающийся в заботе».