Черная спина проснулся раньше его и теперь стоял, словно окаменевший, напряженно вглядываясь в сторону одинокой сопки.
Атувье поднялся и тоже начал всматриваться туда. Он почти сразу разглядел, что прямо на них мчится оленья упряжка с человеком на нартах. А чуть позади взмывают над сугробом три темные точки. «Волки хотят убить оленей и человека!» — догадался Атувье.
Да, сейчас они имели на это право: ездовые олени — не олени из стада Человеков. На ездовых не распространялся Главный закон охоты. Это была просто добыча тундры. Как заяц, как дикий олень. Они имели право на эту добычу, потому что уже три дня почти ничего не ели. Великий повелитель — Голод разрешал им сейчас все.
Черная спина взглядом спросил вожака-Человека: «Можно и мне?»
Атувье грозно нахмурился, замотал головой, хрипло произнес;
— Нет! Если они убьют человека, я убью их! — и выхватил из ножен свой страшный даже для Черной спины нож.
…Молодой пастух Пелат возвращался из стойбища на берегу Вызенки в стадо. Недавно его жена родила сына. Это был их первый ребенок. Родственники сразу же примчались на олешках в стадо и сообщили Пелату радостную весть. Вместе с ними обрадованный отец прикатил в стойбище и увидел свое продолжение на этой земле!
Пелат погостил дома сколько мог и теперь возвращался назад радостный и гордый.
Еще дома Пелат решил, что, как только утки напьются талой воды и сядут на яйца в гнездах, он заберет жену и сына, и они начнут кочевать вместе. Всю дорогу от дома гордый Пелат напевал счастливвую песнь о сыне и жене. И о себе тоже. Вот какой он молодец — сына заимел! Не беда, что до кочевки еще десять чаевок: счастливому человеку даже длинная дорога не в тягость.
Погоню Пелат увидел не сразу. Сначала он услышал вой — страшную песню волков. Но услышал слишком поздно — своя песня и шуршание полозьев нарт помешали ему услышать волчью песню раньше. А когда услышал и оглянулся назад, трое страшных преследователей были рядом. Пелат схватил старенькую, с разбитым прикладом одностволку, перевитую ремешком из лахтачьей шкуры, трясущимися руками кое-как взвел курок и, обернувшись, нажал на скобу. Щелкнул боек, но выстрела не последовало. Осечка! Пелат взвел курок еще раз и тут только вспомнил, что ружье не заряжено. А два драгоценных жакана лежали в меховом мешке. Пока он будет их доставать и заряжать — волки догонят его… Прощай, сын! Пелат вскрикнул и в отчаянии с силой хлестнул гибким тиинэ[22] по крупу белого однорогого вожака упряжки. Олень дернулся, всхрапнул и, задрав морду, прибавил ходу, увлекая в бешеную скачку палевого молодого собрата. Оглянувшись, Пелат уже хорошо различал раскрытые пасти преследователей. Вдруг однорогий рванулся в сторону, и Пелат едва не вылетел из нарт. Он снова поднял тиинэ, но рука его застыла на полувзмахе!