В шестом номере журнала за этот год печаталась новелла Александра Казанцева «Сухопутный моряк». Писатель вновь вернулся к своему давнему плаванию на ледокольном корабле «Георгий Седов», чтобы полнее и шире рассказать о людях Арктики и об Эрнсте Теодоровиче Кренкеле, знакомство и дружба с которым были одним из самых ярких воспоминаний этого плавания. Памяти Э. Т. Кренкеля посвящена и новелла «На короткой волне», которую мы предлагаем вниманию читателей.
Шел третий месяц, как мы находились в море на «Георгии Седове». Передавать через судовую радиостанцию частные радиограммы было не всегда удобно. А у меня в Москве осталась молодая жена. Очень хотелось послать ей из Арктики весточку. Я намекнул об этом Эрнсту Теодоровичу, который в свободные от судовой связи часы садился за свой любимый ключ у коротковолновой аппаратуры.
— Через коротковолновиков? — сказал он, подняв брови. — Так ведь все наши разговоры ограничены лишь описанием антенн и конструкций передатчиков.
Конечно, я не стал настаивать. Я знал, что Эрнст Теодорович страстный коротковолновик-любитель, у которого была связь со всеми континентами. Впоследствии он возглавил организацию советских коротковолновиков (впрочем, и филателистов). За ним был рекорд самой дальней связи — Арктика — Антарктида, чем он очень гордился.
Утром Кренкель встретил меня с видом заговорщика.
— Двадцать девять гаек? — хитровато спросил он.
Я не сразу понял его.
— А ну-ка вообразите себе телефонный диск и наберите на нем: 29 ГАЕК.
Я перевел буквы и цифры и воскликнул:
— Б 9-41-69! Так ведь это же мой московский телефон!
— Вот именно, — подтвердил Эрнст Теодорович. — Сегодня утром по этому телефону наш корреспондент-москвич позвонил и передал описание нашей антенны, ну и, конечно, привет от вас. Человек он вежливый.
Вернувшись в Москву, я узнал, что коротковолновики регулярно, всякий раз после радиосвязи с «РАЕМ» — позывные, доставшиеся Кренкелю в наследство от радиостанции «Челюскина», — сообщали моей жене, что я жив, здоров и продолжаю плавание.
Однако о пользе увлечения короткими волнами я узнал нечто более значительное на очередном «вечере рассказов» в салоне капитана, организованном Кренкелем.
— Вот вы сомневались в значении коротковолнового любительства, — почему-то совсем несправедливо напал на меня Эрнст Теодорович. — Я вам поведаю кое-что об этой связи. Дело было здесь, в Арктике, и рассказал мне обо всем наш коротковолновик Зимин, не помню его позывных, Саша Зимин.
...Было полярников на острове четверо. А остров известно какой — голый и скалистый. Только лед да снег. Жили себе потихонечку, сообщали сведения о погоде и льдах — по ним составлялись прогнозы погоды для летчиков и капитанов.