Раньше он пенял бы на ее вечно мерзнувшие ноги, на которые тут же напялил бы две пары шерстяных носков, и теплом своего дыхания согревал бы ее холодные ладони, сжимая их в своих руках. И ругал бы ее за неосмотрительность, — ведь теперь она может заболеть!! Повышал бы на нее голос и, возможно, даже кричал, ласково называя лягушкой и сжимая в своих горячих объятьях. Потом приготовил бы чай с лимоном, а перед сном заставил бы ее выпить горячее молоко и напичкал его медом…
Раньше он заботился о ней… А сейчас…
Лена горько сглотнула, мотнула головой, на мгновение прикрывая глаза, словно отгораживаясь от воспоминаний и плохих мыслей, а потом быстрым взглядом окинула зал, разыскивая подругу.
Аня сидела за их столиком в конце зала и при виде Лены улыбнулась, призывая ее подойти к ней.
Расплываясь в ответ искренней светящейся улыбкой, Лена двинулась к подруге.
Интересно, куда же делось плохое настроение?…
В груди громко и настойчиво стучит сердце, Лена может даже посчитать его удары, не прикладывая к груди руки, но разве оттого оно так сильно бьется, что его сковали тиски боли и отчаяния?!
Неужели эта миниатюрная брюнетка с пронзительными, все понимающими серыми глазами способна украсть боль из ее души и хотя бы на время помочь ей забыть?!
Забыть о том, как она несчастна в браке с человеком, которого отчаянно любила и когда-то боготворила.
Продвигаясь к подруге, Лена тяжело вздохнула и на мгновение свела брови.
Ане никогда не нравился Максим.
С того самого первого дня, когда они встретились на дне рождения Вани. Он ее волновал, и она не смогла бы этого отрицать. Максим волновал практически всех женщин, с которыми ему так и или иначе приходилось общаться. Возможно, он ей даже нравился, все же он был красивым пленительным мужчиной, способным покорить любую женщину своей жесткой неприступностью и противоречивой горячей холодностью. И от одного лишь проникновенного взгляда синих глаз ее бросало то в жар, то в холод. Но так и должно было быть. Все же это был Максим… Он умел выглядеть притягательным для всех.
Но Ане он никогда не нравился, как человек. И если раньше она могла простить ему если не все, то очень многое, то сейчас она никогда не смогла бы простить ему того, что случилось девять лет назад. И особенно того, во что превратилась Лена после случившегося. В серую, блеклую тень самой себя.
Вечная гонка за оправданиями, которым уже не было ни счета, ни числа. Бесполезная, бесплотная попытка отыскать правых и виноватых, в которой она всегда оказывалась проигравшей…
Почти безумная попытка оправдаться перед самой собой, которую Лена всегда предпринимала. Чтобы сбросить с себя бремя вины, давившее на сердце болью и отчаянием, и начать дышать полной грудью, глотая воздух для того, чтобы жить, а не для того, чтобы подтвердить свое право на существование в мире, в котором ей не будет прощения… Чтобы стереть, выбелить до белоснежной чистоты, вывести из себя это предательское, жесткое, неконтролируемое чувство вины, разъедавшее кислотой ее кровь…