И сомневающихся не стало. Шли десятилетия, истек
XIX, наступил XX век, а солнце магматизма безмятежно сияло на геологических небесах. Все сходилось на редкость удачно. Сначала, по Канту — Лапласу, возникла огненная Земля. Она медленно остывала, покрывалась корой, морщилась горными складками; на отвердевшей пленке возникла жизнь; солнце, ветер, вода, организмы стачивали неровности, осадки отлагались на дне морей, а под толщей коры по-прежнему клокотал океан магмы, заливая разломы лавой, сотрясая твердь ударами землетрясений. Кому мало было авторитета теории и свидетельства вулканических извержений, тот мог взглянуть на данные бурения, которые неопровержимо указывали, что всюду и везде температура растет с углублением скважины (в среднем один градус на 33 метра проходки). Все выглядело настолько убедительно, что даже в книге одного из самых выдающихся геологов современности, изданной в 30-х годах, мы находим строчки, приглашающие нас совершить путешествие в глубины планеты, где «...в самом начале путешествия мы попадаем в раскаленную, расплавленную массу».
И вдруг геофизики выяснили, что нет в глубинах Земли никакого океана магмы! Что Земля твердая от самой поверхности до ядра и что сейсмические волны не прощупывают сколь-нибудь крупных очагов расплава. Итак, с океаном магмы в XX веке пришлось расстаться. А теория магматизма... Теория магматизма осталась.
Потому что нельзя спорить с фактами. Нельзя отрицать, что температура Земли растет с глубиной. И надо быть сверхсолипсистом, чтобы отрицать вулканы. А для объяснения всех этих явлений магма вовсе не обязательна. Под толщей земной коры залегает вещество мантии, которое нагрето до высоких температур и которое не плавится только потому, что на него воздействуют колоссальные давления. Стоит при какой-нибудь тектонической подвижке давлению ослабнуть, как вещество переходит в жидкое состояние. Оно-то и питает вулканы, оно-то и порождает все типы изверженных пород.
Однако расплав не всегда находит выход на поверхность. Иногда он остывает в глубине, — тогда возникают породы типа гранита или темноцветного габбро. Они отличаются от излившихся пород (например, базальта) тем, что состоят из четких, как правило, хорошо различимых кристаллов, тогда как для лавовых пород такое строение нехарактерно. И физико-химия дает ответ — почему. Излившаяся на поверхность порода остывает быстро; слагающие ее минералы просто не успевают как следует кристаллизоваться. Породы точно такого же химического состава, но медленно остывающие в глубине, образуют полноценную кристаллическую структуру. Типичный образчик таких пород — гранит.