— А еще платформу можно сделать надувной — будете прыгать по улице, как заяц, — сказал он. — И кольцо в нос вдеть. А то что это у вас одно перо? Непорядок!
— А у вас лицо похоже на… на… на авокадо, — выпалила Ленни.
Молодой человек остановился, и Ленни вдохнула запах его одеколона, явственно напомнивший запах вишневого варенья.
— Почему? — быстро спросил он.
Ленни пришлось стремительно сосредоточиться.
— Очень мягкий овал, — добавила она.
— Неплохо, — согласился молодой человек. — И, главное, вам удалось заполучить этот фрукт — или овощ? — а ведь в Москву привезли три дня назад всего один ящик.
— Ничего мы не заполучали, — недовольно буркнула Ленни. — Мы вообще ничего не заполучаем.
— Откуда же взялось авокадо?
— Так… принес кое-кто.
— И что вам еще приносит кое-кто?
— Пингвина недавно приносил. Манишка белая, на манишке — желтое пятно. Как будто хорошо поел яичницы. Но Лизхен — это моя тетя — велела отдать его в зоологический сад. Сказала, что мы окажем на него дурное влияние и он покатится по наклонной дорожке.
— Врете? — спросил молодой человек.
— Вру, — согласилась Ленни.
— А чем вы еще занимаетесь, кроме того, что врете?
— Преподаю танцы в студии мадам Марилиз.
— А-а, у голоногой старухи… Ясно.
— А вы чем занимаетесь?
— Вот… — молодой человек сделал широкий жест рукой, как бы охватывая все пространство сада. — Устраиваю зрелища для почтеннейшей публики.
— Так вы и есть сочинитель электрической феерии господин Эйсбар?
— Сергей, — он протянул ей руку, что шло вразрез со всеми допустимыми нормами приличия, но она не заметила его оплошности. Тут тоже вопрос: не заметила — не увидела или увидела, но не дала ему понять, что это оплошность?
— Ленни. Ленни Оффеншталь.
— Красивое имя, — одобрил он. — А хотите, Ленни Оффеншталь, пойти со мной на премьеру новой мелодраматической фильмы господина Ожогина «Роман и Юлия: история веронских любовников»?
— А у вас что, билеты есть? — удивилась Ленни. — Откуда, интересно знать, вы их заполучили?
— Ничего мы не заполучаем, — засмеялся Эйсбар. — Так, принес кое-кто.
Ленни вопросительно посмотрела на него.
— Я у господина Ожогина на кинофабрике работаю, — пояснил Эйсбар. — Световые эффекты делаю. И киносъемщиком еще подрабатываю. Вот недавно, к примеру, снимал похороны японского посланника. Так пойдете на премьеру?
— Пойду. А вы возьмете меня на киносъемку?
Эйсбар согласно кивнул.
Ленни вернулась к своему столику. Вокруг Лизхен уже вились знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые мужчины. Подходил сам Алексис Крутицкий, переламывался в талии, церемонно целовал руку. За ним тенью следовал тот самый нежный отрок неизвестного назначения, несколько дней назад спавший на диване в столовой Ожогина.