Она выпятила нижнюю губу.
– Я лишь хотела помочь ему.
– Помочь?
Она нетерпеливо кивнула.
– Ведь это же сработало! Он целовал тебя… по крайней мере, до тех пор, пока вы оба не заметили меня в окне.
– Виктория… – Я почувствовала, что краснею. – Никому не говори об этом, в особенности Пруденс. Этого не должно было случиться…
– Почему нет?
– Потому что я скоро уеду, а Натаниэль собирается жениться на Пруденс.
– Но она мне не нравится.
Я вздохнула и, поднявшись с колен, подошла к окну.
– Иногда мы вынуждены мириться с тем, что нам не нравится.
– Тебе нравится Натаниэль, ведь так? – Она последовала за мной к окну.
Я повернулась к ней лицом.
– Конечно, но…
– И я знаю, что ты нравишься ему. Он сам мне об этом говорил. Так почему же дурно желать, чтобы вы двое были вместе?
– Виктория, – я опустилась перед ней на колени и сжала ее ладони в своих. – В том, что желаешь, нет ничего дурного, дурно пытаться добиться желаемого, когда это может причинить боль другим. Пруденс, например.
Она наморщила нос.
– Я не хочу о ней говорить.
В голову мне пришла неожиданная мысль.
– Виктория, ты случайно не заходила вчера ночью в кабинет к Натаниэлю… может, взять там какие-то книги?
– Нет. Конечно же нет, – она прищурилась. – Все лучшие книги находятся в библиотеке. К тому же, тебе прекрасно известно, где я была прошлой ночью. Так зачем ты спрашиваешь?
– Просто так. Я что-то услышала там, возможно мышь, только и всего. – Я огляделась. – Вижу, у тебя здесь целая коллекция кукол. Сколько же их у тебя?
– Семьдесят три. Должно было быть семьдесят четыре, но одну я потеряла, когда была совсем маленькой. Мою любимую – она была одета по моде колониальных времен, в платье из красного набивного ситца и капор а ля Марта Вашингтон [10].
Внезапно я почувствовала жалость к ней, такой одинокой, не имевшей никаких друзей, кроме своих кукол. Она нуждалась в обществе других детей, с которыми могла бы играть. Это заставило бы ее почувствовать себя ребенком, а не миниатюрной копией взрослого.
– Виктория, – произнесла я, повинуясь невольному порыву, – тебе не хотелось бы покататься на велосипеде?
Она понурилась.
– Я не могу. Натаниэль не разрешил мне до свадьбы выходить из дома… в качестве наказания.
– Списали на берег, а? Да, дело дрянь.
– Дрянь?
– Удар. Трагедия. Незадача.
Виктория ухмыльнулась.
– Дело дрянь… Звучит здорово.
Я оставалась с ней, пока она, проголодавшись, не решила наконец пойти в дом и что-нибудь перекусить. Сходя с последней перекладины стремянки я вдруг почувствовала, как под ногой у меня что-то хрустнуло.
Наклонившись, я подняла с пола маленький блестящий предмет и повертела в пальцах.