Операторы внезапно растерялись: по вводной посредника со станции разведки и целеуказания перестали поступать сообщения. Но бой, даже учебный, есть бой, станция может выйти из строя, может быть разрушена. Надо обходиться своими силами. И тот, кто командовал ракетчиками, принял решение — работать с целью самостоятельно.
Не знаю, измеряли ли ученые психологическую нагрузку, которую испытывают люди, вступившие в подобный поединок? Если да, то вряд ли она ниже предельно допустимых для человека вообще. Излишняя нервозность может привести к промаху. Возможная цена его в реальном бою — тысячи человеческих жизней. Вот почему так велико напряжение на станции наведения, вот почему стреляющий, операторы и стартовики отрабатывают сотни раз каждое движение, каждую операцию.
Цель уверенно сопровождается, ракеты готовы оторваться от земли и выйти на ее поражение. Но медлит стреляющий, медлит Галин; еще секунда, еще одна — надо проверить себя, товарищей. Ответственность за воздушный поединок лежит на десятках людей, но эти двое решают исход его.
Пуск!
Через несколько минут раздался телефонный звонок, и руководитель учения сообщил, что цель уничтожена первой ракетой. И поблагодарил личный состав за отличную работу. Впрочем, о результатах стрельбы мы уже знали: белая мерцающая точка на наших экранах полыхнула множеством искр и исчезла. Это была контрольная цель, очень трудная, потому что шла на высокой скорости и часто меняла направление. Ничего, справились.
Вспомнился и другой случай. Высокий, совершенно седой тридцатилетний капитан по фамилии Ветров учил уму-разуму молоденького лейтенанта. Оба летчики: Ветров — опытный командир, много повидавший. Лейтенант, которого он называл Сашей, начал настоящую службу совсем недавно. Они только что «отвоевались» и еще не успели переодеться. Насколько я понял, штурман Саша на две или три секунды опоздал во время воздушного «боя» с какими-то данными. «Бой» все же был выигран, но... Об этом «но» и говорил капитан:
— Предположим, что скорости у нас и у «противника» одинаковые, потолок тоже. У него пусть незначительное, но преимущество маневра, потому что он пока над нами. Мы отрезаем ему путь. — Капитан ведет ладонью снизу вверх. — Мне нужны данные о цели, а их нет. Значит, я проскакиваю над ней, а она уходит дальше. Встает вопрос: сумею ли я догнать цель, быстро развернуться для стрельбы по ней?
Саша не спорил и не оправдывался — виноват, ничего не поделаешь. Он хорошо знал аппаратуру самолета-ракетоносца, но та сумма задач, которые приходилось решать в воздухе с ее помощью, требовала не просто знаний, а упорной, длительной тренировки и опыта — качеств, которые вырабатываются непосредственно в полете, в воздушном «бою». Ветров это понимал и поэтому не ругал лейтенанта, а пытался объяснить, из чего складывается успех поединка.