Она не сводила с меня глаз.
— В Антарктике, — сказала она, — на маленьких, исхлестанных ветрами островках, таких, как Хэрд и Марион, обычная комнатная муха, приспособляясь к тамошним условиям, сбросила крылья, чтобы беспрестанные ветры не сдували ее в океан. Это энтомологический факт. А мне хочется думать, что и у вас когда-то были крылья.
Я был ошарашен.
— Если у вас есть сигарета, я нарушу свой обет и закурю.
Она молча протянула мне пачку и закурила сама.
— В первом случае, как я догадываюсь, была честная борьба, а во втором — с двадцатью семью людьми — нет?
— Это было старое грузовое судно, — тихо произнес я. — Если бы кто-нибудь остался в живых и поместил в «Таймсе» некролог, вы могли бы встретить там и мою фамилию: пропал без вести в море. У старого корыта не было никаких шансов на спасение...
Анна что-то раздумывала, глядя на меня.
— ...Я не виноват, — продолжал я. — Даже если бы я находился на мостике в ту ночь, я бы не смог спасти их...
— Но вы не были на мостике и поэтому в ответе, — отрезала она.
— Вы не знаете фактов, — поспешил я заверить.
— Наверное, их никто никогда не узнает, если то, что я слышала о вас, — правда, — продолжала она. — Это все было противозаконно?
Я пожал плечами:
— Так же как и эта увеселительная прогулка... Только один человек заинтересовался бы гибелью судна и, не прибегая, однако, к помощи закона, хотел бы посчитаться со мной. Стайн грозил все рассказать ему.
Она посмотрела на меня.
— Я предполагала нечто подобное. Это подтверждает мое мнение о Стайне.
— И обо мне? — усмехнулся я.
Она уклонилась от ответа. Я пристально посмотрел на нее, но она отвернула лицо, полное печали и озабоченности.
— Значит, Стайн не вернется?.. — неожиданно спросила Анна.
Я протянул руки и взял ее за плечи. Она пыталась отстраниться.
— Вы тоже не должны были вернуться, — тихо произнес я.
Безумие песков
Стайн увидел белую смерть и отшатнулся. Лицо его позеленело, и он выхватил из кармана «люгер».
— Назад! — завопил он. — Задний ход!
Как безумный кинулся он к машинному телеграфу, оттолкнув Джона, стоявшего у штурвала. Анна отступила к трапу.
Я не боялся Стайна, но меня смертельно пугали песчаные отмели.
— Идиот! — заорал схватившись за штурвал «Этоши», отклонившейся от курса градусов на двадцать. Возвращая штурвал в обратное положение, я ударил Стайна по лицу тыльной стороной ладони, и он, пошатнувшись, повалился на колени.
— Полный назад, — скомандовал я.
«Этоша» сперва замедлила ход и почти остановилась, словно конь перед препятствием, затем попятилась назад.