Валентин вспомнил, что в последней атаке убило его сержанта, Олега Мухина. Он бежал впереди всех, вдруг стал заваливаться на спину и упал. Вольхин, когда стало потише, подполз к нему: пуля попала в сердце. У него в ушах долго еще стоял крик Олега: "В атаку!" - "А ведь мог бы хорошим художником стать", - подумал он тогда, вспомнив его рисунки в записной книжке.
А когда Вольхин час назад ползком обошел позиции своего взвода, на которых они лежали часа четыре, а до этого утром окапывались на позициях второго взвода, то в одном из мертвецов по долговязой нескладной фигуре узнал лейтенанта Данилова. Лицо его распухло на солнце и выползло из-под каски, как тесто, в оскаленном рту ползали мухи, от всего трупа исходил тошнотворный сладковатый запах. "Только вчера мы с ним курили и о чем-то еще говорили..." - содрогнулся Вольхин.
Вечером, после седьмой по счету атаки, пропал комиссар 771-го полка Петр Александрович Васильчиков. Шапошников, обзванивая батальоны, нашел его у Горбунова, который сам был к тому времени ранен и его потом с трудом вытащили с поля.
- Петр Александрович, приходи сюда срочно. Надо посоветоваться. Наумов здесь.
- Хорошо, иду, - устало ответил Васильчиков.
Но через пятнадцать минут его не было. Когда Шапошников через полчаса позвонил в батальон еще раз, связист ответил, что комиссар ушел в штаб.
"Где же он? Неужели снайпер снял?" - забеспокоился Шапошников. Он послал на розыски политрука Иванова из батареи Терещенко, но безрезультатно. Васильчиков то ли был ранен и отполз в камыши за лугом, то ли его просто не нашли, а это было и немудрено, потому что пришлось бы осмотреть не меньше сотни трупов.
Политрук Евгений Иванов, для которого гибель комиссара Васильчикова за весь этот страшный и длинный день стала последней каплей, стоял перед Шапошниковым и плакал.
- Конечно, снайпер, - подумав, сказал Шапошникову Наумов. - Из политбойцов, что утром прислали, уже никого не осталось. - Охотятся специально...
Он не стал говорить, что есть и еще одна версия гибели комиссара: убит в спину кем-то из западноукраинцев, чтобы больше не поднимал людей в атаку.
- Полковник Гришин, товарищ капитан, - подал связист трубку Шапошникову.
- Слушаю, товарищ первый.
- Как обстановка? Взял Милославичи?
- Нет, - сдерживая вздох, ответил Шапошников. - Очень большие потери. В батальонах осталось по сто - сто пятьдесят человек, за сутки через медпункт прошли около восьмисот раненых... С полковым врачом даже истерика была столько раненых, - связать пришлось... За день артиллерия полка израсходовала полторы тысячи снарядов. Ранены два командира батальонов, убит Васильчиков, ранены помощники начштаба полка Пронин, Бакиновский, Василевский, заменявшие ротных и комбатов. Командный состав выбит почти полностью.