– Свои, – пробасил Кондратий, со второго этажа видевший, кто подошел к дому.
Астрахан открыл дверь – это вернулся Момент.
– Значит, так, бро, – сказал он, войдя в комнату. – На воротах стоят местные, у меня с ними отношения не очень, а знакомые, кого в городе встретил, говорят, что чужаков вроде не было, но они не уверены. Так что расслабляться я бы не стал.
– Хвост не привел?
Момент махнул рукой:
– О чем ты говоришь, бро!
– Никто за ним не шел, – заметил спустившийся Кондрат. – Эх, костер бы. Ужинать пора. Девушка пусть займется.
Марина вскинулась:
– А почему я?
– Потому что, если в отряде есть женщина, то готовка – ее дело.
Марину взбесило такое отношение: она – полноправный член экспедиции, ее должны опекать, а не ставить «к плите»! Отметив, что, чем дальше в Сектор – тем сильнее, ярче ее эмоции, она уже открыла рот, чтобы высказать этому недоумку все, что думает, но Данила успел первым:
– Никакого костра. Заметить могут и местные, и Шейх, если его отряд подвалит сюда. Момент, тут ведь живут? Ограда там, за домами…
– В Икше-то живут. – Гена закурил самокрутку, и по кухне поплыл сладкий запах. – Живут, бро. И ты прав, моментом прибегут. Такие дела. Жрем сухпай и не отсвечиваем. Кстати, чуваки, у меня есть бутылка. Специально для серого вещества и шершавых нейронов тех, кто не курит дурь… Говорят, Сектор ломает, а бухло помогает склеить этот мир.
– Наркоман и алкоголик, – вздохнул Данила, – никакого алкоголя. Расслабимся – тут нас и возьмут. Всем понятно?
– Понятно, бро. Но ты же знаешь, я и расслабленный всех моментом положу.
Кондрат ничего не ответил, он прогуливался по кухне, оценивал обстановку. Марина открыла рюкзак с провизией: стереотипы – стереотипами, но если никто, кроме нее, не спешит заняться едой, не голодать же!
Марина думала, ее тревога пройдет со временем, но ничего подобного. От апатии последних дней не осталось и следа, Марина нервничала все сильнее, и с приближением ночи ее стало «накрывать». Вот и сейчас: чудилось неладное. Не опасное, а именно неладное, чуждое.
И будто пела девушка – тихо, на границе слышимого, пела, звала и тосковала. Но если прислушаться всерьез, замерев: нет, ничего не слышно.
Марина помотала головой. Все-таки бессонная ночь и дневной переход дают о себе знать. Надо выспаться. Очень хочется забраться в спальник, чтобы тепло, чтобы рядом…
– Пойду, гляну, как на улице, а то чё-то не по себе, – сказал Кондрат и сбил Марину с мысли. – Да и по второму этажу надо еще раз прошвырнуться.
– Погоди, чувак, я с тобой. Нечего одному ходить… Бро, из кухни без меня – ни ногой.