– Господин начальник, тут люди живут по Закону, я говорил, – исполнял свою роль Хоббит.
Скорчив зверскую рожу, Рэмбо перекинул винтовку через плечо, Шейх сделал так же и спрятал руки в карманы.
– Вход по тыще с носа, тебе, Хоббит, даром.
Шейх вынул четыре тысячные купюры, протянул Хоббиту и тихо сказал:
– Расспроси, не проходил ли тут Астрахан со своими.
– Фотографии давай, – ответил Хоббит так же тихо, разделил деньги – за проход и на взятку.
– Вы что там шепчетесь? – Из-под навеса, прихрамывая и держась за карабин, вышел моложавый ковбой в кожаной шляпе.
– Разговор к тебе есть. Пара вопросов, – начал Хоббит осторожно.
С «ковбоем», которого в Икше называли Джонни, проводник был знаком и относился к нему опасливо: только на вид тот был такой спокойный, а на самом деле нрав имел необузданный. К тому же он мизантроп. Людей то есть не любит. Зато любит деньги и справедливость. У кого деньги, тот и прав, – справедливо? Вполне. Однажды Джонни поплатился за свою философию: потерял ногу выше колена, теперь мучился с протезом.
– Валяй, – бросил Джонни небрежно.
Хоббит дал ему фотографии, тысячную купюру и спросил:
– Видел кого-нибудь из них?
Джонни скривился, задумавшись, покачал головой:
– Не-а. Я ж не все время на дозоре, мы меняемся. Да и ворот у нас несколько. Эй, – позвал он напарника. – Глянь, может, опознаешь кого.
Второй подергал бороду, взял фотографию Астрахана-старшего:
– Не уверен. Может, вот этот тип был… Но, скорее всего, нет. Спросите у Кука, он в курсе всего, что у нас происходит.
– Ладно, – кивнул Хоббит. – Короче, Джонни, посмотри внимательнее на эти лица. Заметишь кого похожего, говори мне, в долгу не останусь. Буду в отеле «У погибшего следопыта».
– Хоббит, ты знаешь Кука? – спросил Шейх уже за оградой, в городке.
– Конечно, его каждая собака знает. Идем к нему. Жучара тот еще, мой совет: с деньгами поаккуратней.
Центральная часть Икши не представляла собой ничего особенного: обычный российский городишко с двухэтажными домами – кирпичными, бежевыми – и широкими улицами. Большинство зданий медленно разрушается, окна выбиты, и вообще, город почти пуст. Постепенно стали попадаться признаки жизни. На кирпичной стене красовалась правленая-переправленая надпись: ул. Коммунистическая, д. 4, а чуть выше написали: «Дом любви» и нарисовали сердце с крыльями.
Возле дома сидела бабка и глядела на гусей, купающихся в луже. Женщин в Секторе было мало: либо жены поселенцев, либо шлюхи в крупных поселениях типа Икши (а таких на весь Сектор две штуки: Икша да половина Твери). Здесь – средоточие теневого бизнеса Сектора, сюда приходят с артефактами и железами проводники…