А по стране прокатилась волна восстаний. Массы требовали от своих лидеров единства действий, и первую роль в этом процессе играли коммунисты. Об их борьбе мне много рассказывали и в Кордове, и в Буэнос-Айресе. Случай свел меня с тремя из многотысячной организации аргентинского комсомола. Одним из них был Энрике Гонсалес. Теперь речь пойдет о Патрисии и Рубене...
Улица перемен
С Рубеном, секретарем районного комитета ФКМА, и Патрисией, репортером журнала «Хувентуд»
(Орган ЦК ФКМА, в переводе — «Молодежь».)
, я познакомился на следующий день после возвращения из Кордовы. Мы стояли на Ривадавии — улице, которая берет начало в центре, у президентского дворца, и уходит в зеленую зону провинции Буэнос-Айрес. Под ногами были аккуратные квадратики брусчатки, в центре перекрестка стоял регулировщик в белых нарукавниках.
Патрисия приехала сюда утром одновременно со мной, узнав о забастовке на текстильной фабрике «Альфа». Там вышли из строя несколько машин, и хозяева «временно», чтобы не платить за период ремонта, уволили 200 рабочих из 800. Прошла неделя, деньги у людей кончились, а до конца ремонта оставалось не меньше полумесяца. Рабочие решили объявить забастовку в поддержку уволенных. Патрисия — или Пати, как она себя представила, — должна была дать об этом материал в журнал.
Срок ее пребывания в комсомоле невелик — два года. От роду Пати было всего восемнадцать лет. Два года — небольшой отрезок времени, но для Патрисии в нем умещался весь ее опыт, политической деятельности, суровых правил конспирации и железной дисциплины. Неудивительно, что сообщение об отмене репрессивных законов она восприняла как большой праздник и тут же приколола значок ФКМА на лацкан спортивной куртки.
— Ты представляешь, впервые парламент принимал закон просто аплодисментами! Ты знаешь, впервые у нашей партии два депутата в парламенте! — Она встряхивала рыжими кудрями, улыбка не сходила с ее лица, и казалось, даже бесчисленные веснушки излучают радость и энергию...
Рубену — высокому парню с черными смоляными волосами — двадцать четыре года. Это уже старшее поколение комсомола. Путь его в организацию был сложным. Несмотря на молодость, руководил профсоюзом одной из фабрик, его арестовывали, выбрасывали с работы. Он снова устраивался и все начинал с нуля: искал товарищей, организовывал ячейки, поднимал людей на борьбу.
Рубен рассказывал обстоятельно, стараясь не упустить важных деталей. Его райкому подчинены комсомольцы трех окраинных городских районов: Морона, Мерло и Марьяно-Морено. Это часть промышленного пояса Буэнос-Айреса. Население — 600 тысяч человек. Заводов много, капиталы в основном американские и стран «Общего рынка». Вокруг каждого крупного предприятия — десятки маленьких, на которых изготавливается все необходимое: от запасных частей до деревянных упаковочных щитов. Большинство рабочих — молодежь до 25 лет. Мы проходим ворота с большой вывеской «Оливетти». Здесь Рубен когда-то работал. Завод современный: хозяева отменно вежливы, есть даже бесплатный врач-психиатр, проводятся литературные конкурсы. В сочинениях рабочие порой критикуют тяжелые условия труда, но администрация не вмешивается: конкурс есть конкурс. Зато и конвейер тоже «наисовременнейший». Каждый рабочий за девятичасовую смену должен выдать 2200 деталей — четыре штуки в минуту. Из-за этого и держат психиатра — 90 процентов рабочих страдает неврозами.