Владимир Васильевич остановил машину над обрывом. С высоты хребта река внизу от огней и грохота была похожа на грозовое небо с яркими звездами и светящимися надрезами молний... Был ледоход.
Сквозь пучки рассеивающихся огней прожекторов проступала фантастическая картина с ползущими и плывущими облаками. Можно было лишь догадываться, что там, в левой половине перекрытой части реки, в котловане, выступает скала. А эстакада и бетонные быки в правой половине реки казались сильно уменьшенными; сооружение от прибывающей воды и льдов уходило все ниже и ниже, теряло масштаб. Островки льдов со скрежетом проталкивались в пролеты и вылетали у нижнего бьефа, и в кипении освещались изнутри, со дна реки. Гул и треск раскалывал вечерний воздух. Было такое впечатление, будто лед проверял крепость бетона: то пробовал его мощными ударами, то устраивал осаду...
— У меня одна мечта, — как-то тихо сказал Владимир Васильевич. — Увидеть ее завершенной.
Помню, меня тогда поразила в нем эта юношеская откровенность...
Ледоход шел несколько дней кряду. Зеленели и наливались ветки берез, звенели от цветения склоны хребтов — и над всем этим стояло ослепительное солнце. В мягком, напоенном влагой тающих снегов воздухе пахло свежестью, и открывалось для человека то особое удовольствие в природе, которое несет лишь запоздалая весна.
Сразу же за плотиной кружились гористые берега, и, глядя, как Зея неслась между их отвесными и крутыми лбищами, трудно было представить себе, что вскоре над этими серебрящимися на солнце куполами сопок поползут низкие свинцовые облака, задуют холодные северо-восточные ветры с Тихого океана и пойдут долгие муссонные дожди. В верховьях дождевые воды сбегут, вольются в бурные притоки Зеи. И тогда река, миновав границу между горной и пойменной частями, вырвется из стиснувших ее скал, широко покатит свои воды в низовья, а там выйдет из берегов — затопит деревни и села, их заливные плодородные земли...
В ту пору люди на стройке много говорили о наводнениях. Мне приходилось слышать и такое суждение: будто если бы между хребтами Тукурингра и Соктаханом, там, на створе, где кончается гористая часть Зеи, была бы построена даже не мощная гидростанция, а просто регулирующая паводковые воды плотина, она бы все равно себя оправдала. Слишком уж часты и разрушительны были наводнения на Зее...
Но пока в сезон муссонных дождей строители сами не раз спасали свои объекты: сыпали породу на земляные перемычки, возводили дамбы... Хорошо, дома многих из них были защищены высотой — они жили в новом современном поселке, выросшем на отрогах хребта. Но одноэтажному деревянному городу Зее приходилось худо, люди перебирались на крыши, у домов держали лодки. Не раз приходилось строителям идти на помощь населению...