— Видите лысый склон, Семен Васильевич? — говорил Парфенов, выбравшись на опушку или поляну. — Сплошная рубка, пятьдесят девятый год. Уничтожен весь подрост, мешающий трелевке. Естественное возобновление почти исключено. Культурные посадки из-за крутизны механизировать невозможно, сажать вручную долго, дорого и трудоемко. Результат в комментариях не нуждается...
Под Кара-Кокшей он затащил нас на болото, густо поросшее молодым лиственным лесом, в котором часто попадались совсем молоденькие хвойные деревья — кедр и пихта.
— Раньше здесь был великолепный хвойный лес. В сорок восьмом году его прошли сплошными рубками...
Лес здесь когда-то занимал обширный пойменный участок, заливавшийся по весне половодьем. Пока работал мощный испаритель — сотни и тысячи деревьев, — почва к началу лета подсыхала, лес продолжал нормально жить. Потом лес вырубили, почву искромсали гусеницами, и лесосека быстро заболотилась — нечему стало испарять избыток влаги. А на болоте очень трудно вырастить новый лес. Трудно даже природе, а человеку почти невозможно.
— Возобновление, как видите, все же пошло, поскольку почву здесь не смыло. Но сколько времени потеряно... Молодым деревцам сейчас лет по десять-пятнадцать. Значит пятнадцать-двадцать лет прошли впустую.
В верховьях речки Иогач «газик» остановился возле вырубки, начинавшейся прямо за кюветом. На оголенном склоне торчали там и сям деревья — черные, высохшие, клонящиеся к земле.
— Вот характернейший пейзаж, создаваемый сплошными рубками,— сказал Парфенов. — Можно читать как по учебнику... Склон относительно пологий, трелевка здесь производилась тракторами. Подрост полностью уничтожен. Молодняк кое-где оставлен. Не потому, что его хотели оставить, просто, видимо, поленились спилить.
— Сам вывалится, что его пилить, — проворчал шофер «газика», протиравший ветровое стекло.
— Конечно, вывалится! А почему?
— Резкое осветление, — сказал Семен Васильевич. — Кедр этого не терпит. Нечего было их и оставлять.
— Ну, разумеется. Деревья вырваны из родной экологической среды и оставлены в чистом поле, а вокруг ни кустарника, ни даже травы... И все же это не единственная и далеко не главная причина, это они еще смогли бы пережить.
— В чем же, по-вашему, причина?
— В технологии. Здесь нужно было применять «узкие ленты». Слой плодородной почвы на этом склоне невелик, всего пятнадцать-двадцать сантиметров. Корневая система молодняка расположена неглубоко, близко к поверхности. Теперь смотрите, как ходили трактора: почва взрыта чуть ли не на полметра. Как же деревья могут выжить, если у них порваны корни?