Три дня доктор Алимантандо гнался по пустыне за зеленым лицом. По мановению пальца из сочлененных стручков, он прошел, налегая на рули, пустыню красной гальки, пустыню красного камня и пустыню красного песка. И каждую ночь, когда в небе вставало лунокольцо — сверкающий, как алмазный браслет, поток искусственных спутников — а он сидел у костра из мумифицированных обломков дерева и вносил записи в свои дневники, зеленое лицо являлось к нему из глубины пустыни.
Зеленое лицо явилось доктору Алимантандо в первую ночь, когда метеоры, будто искры костра, гасли в стратосфере.
— Позволь мне стать близко огня, друг, позволь мне иметь тепла, дай мне убежище, ибо я эры теплее этой.
Доктор Алимантандо жестом пригласил зеленое лицо подойти поближе. Окинув взглядом странную обнаженную фигуру, доктор Алимантандо не удержался и спросил:
— Что ты за существо?
— Я человек, — отвечало зеленое лицо. Будто бы листья шелестели, когда оно говорило. Зубы его были мелкие и желтые, как зерна маиса. — А ты кто?
— Я человек тоже.
— Значит, мы суть одно. Разведи огонь поярче, друг, дай мне почувствовать его жар.
Доктор Алимантандо пинком отправил в костер узловатое полено, искры взметнулись высоко в ночь. Через некоторое время зеленое лицо спросило:
— Вода есть, друг?
— Есть, но я берегу ее. Не знаю, как далеко простирается эта пустыня и удастся ли найти воду по пути.
— Я отведу тебя к воде завтра, друг, если ты сегодня отдашь мне свою фляжку.
Доктор Алимантандо долго сидел неподвижно в мерцающем свете лунокольца. Затем он отцепил от рюкзака одну из фляжек и протянул ее над огнем зеленому лицу. Зеленое лицо осушило ее до дна. Воздух над ним заиграл ароматом зеленой листвы, будто в лесу после дождя. Потом доктор Алимантандо лег спать и вовсе не видел снов.
На следующей утро в том месте, где сидело зеленое лицо, не было ничего, кроме красного камня у потухших углей.
На вторую ночь доктор Алимантандо разбил лагерь, ел и делал записи в журнале. Потом он сидел, просто сидел, наполняясь радостью каменной пустыни. Он плыл, плыл и плыл прочь от холмов Второзакония, прочь от пустыни красной гальки через пустыню красного камня — через земли, изборожденные расселинами и изломами такими глубокими, что эти земли были похожи на окаменевший мозг — над отполированным камнем, между источенными шпилями черного вулканического стекла, через леса, обратившиеся за миллиарды лет в камень, по руслам рек, миллиарды лет не видевшим воды, через изваянные ветром ряды песчаниковых столбов, над столовыми горами, населенными призраками, ныряя сквозь гранитные уста в гулкие бесконечные каньоны, сжимая в ужасе рули, в то время как левитаторы парусной доски изо всех сил старались удержать его на воздусях. Он мчался, подгоняемый устойчивым ветром, он плыл, и плыл, и плыл, покуда первые вечерние звезды не испятнали небо булавочными проколами.
