Компас, секстант и инерционный указатель направления, а также карты Управления Геологических Исследований, которые должны помочь ему с ориентацией на поверхности планеты после выхода из потока поля.
Один набор инструментов, клей и виниловые заплаты для герметического костюма и палатки.
Одна упаковка таблеток для стерилизации воды.
Камера, три линзы и двенадцать кассет самопроявляющейся пленки.
Пять переплетенных в кожу блокнотов и одна шариковая ручка с гарантированно вечным сроком работы.
Один наручный датчик ионизации.
Шесть плиток шоколада для экстремальных ситуаций.
Один нож сил самообороны с лезвием на каждый день года, а также жестянка спичек.
Аварийные сигнальные ракеты.
Один экземпляр «Избранных сочинений Вочмана Ри».
Один трансстабильный мюонный силовой агрегат с мультизарядным сифоном для перезарядки от любого источника питания: самодельный.
Работающий от вышеуказанного агрегата самодельный портативный тахионный бластер, размером и формой напоминающий сложенный зонтик и способный испарить небольшой небоскреб.
Один большой каркасный рюкзак военного образца для переноски всего остального.
Доктор Алимантандо принялся укладывать снаряжение. В упакованном виде оно занимало на удивление мало места. Затем он взглянул на часы. Почти час дня. Он вернулся на кухню и принялся следить за секундной стрелкой на настенных часах.
— Сейчас, — он указал на стол. В облаке множественных изображений времянамотчик прибыл сюда из прошлого. Он поднял его и добавил к комплекту путешественника во времени. Затем он пошел и переоделся в очень теплые и милые его сердцу пустынные одежды; влезая в серое долгополое пустынное пальто, он открыл восемьсот шесть причин, по которым ему следует остаться дома.
Восемьсот шесть против, одна — за. Он должен, вот и все. Он влез в лямки своего массивного рюкзака и повесил на грудь панель управления. С точностью, доступной только господину Иерихону, вошли господин Иерихон, Раджандра Дас и Эд Галлацелли.
— Готовы? — спросил господин Иерихон.
— Разве можно быть готовым к этому? Послушайте. Если у меня получится, вы никогда об это не узнаете, понимаете?
— Я понимаю.
— В соответствии с природой хронодинамики я изменю всю историю целиком, и вы никогда не узнаете, что были в опасности, поскольку этой опасности никогда не возникнет. С объективной точки зрения — моей точки зрения, ибо я свободен от времени и пространства, точнее, данной субъективной мировой линии — мы переместимся на новую мировую линию. Если это возможно, я попытаюсь оставить сообщение о том, что я сделал, где‑нибудь в прошлом.