— Здесь люди просто делают свое дело. И не надо визжать об этом, — говорит мне репортер «Ленинского знамени» Вадим Дулепов, немного застенчивый старший лейтенант с обожженным солнцем лицом и тревожными голубыми глазами.
Вадиму двадцать три года, у него орден Красной Звезды за участие в четырнадцати операциях. Вадим поет под гитару песни на свои стихи — злые, едкие, честные. Про то, что кто-то «должен подытожить, коль не мы, тогда ну кто же, восьмилетний этот долг». Он уступил мне свою комнату, в которой над столом прикноплены вырезки из «больших» газет под надписью: «Учись, салага». Моих публикаций я что-то на стене не нашел.
Всю ночь за стеной стучала печатная машинка. Перепачканный типографской краской бывший баптист, а ныне рядовой Дмитрий Зимогляд печатал завтрашний номер «дивизионки»:
«Высокие результаты на занятии по физподготовке показали рядовые В. Мезенцев и 3. Дадохов. Воины взвода, в котором они служат, считают, что в следующем году можно добиться большего. Мужество дедов и отцов зовет на славные дела сыновей и внуков…»
* * *
Вторые сутки подряд повторяется один и тот же сюжет. В четыре утра к воротам дивизии подъезжает БТР, весь в инее еще не прошедшей ночи. Мы карабкаемся с Анисько на его ледяную броню, потом трясемся в кромешной тьме по разбитой дороге в сторону аэропорта, бежим по взлетному полю, забираемся в вертолет, переползая через какие-то ящики с печеньем, патронами, тушенкой. Дрожащими от холода руками застегиваем на себе карабины парашютных обвязок. И — возвращаемся обратно. К непогоде добавилось еще одно обстоятельство: где-то под Джелалабадом сбит «стингером» «Ми-24», полеты ограничены на всей территории Афганистана.
По этой причине я перемещаюсь по размокшему от дождя Баграму. Донимаю расспросами занятых своим делом людей, понимая в глубине души: и сам я, попавший сюда для того, чтобы писать военные репортажи, и они — воины-интернационалисты, или как там это будет называться через год-другой, — все мы живем уже вчерашним днем. Кому сегодня нужна фантастическая история о том, как спасали пилота сбитого самолета в Панджшере, который приземлился на крохотном скальном карнизе на высоте четыре тысячи двухсот метров над уровнем моря? Кто напечатает сейчас очерк о замечательных прапорщиках — братьях Долговых из саперного батальона, которые пишут одно на двоих письмо домой и честно делают свое дело, потому что не умеют иначе? Время — там, дома, — ушло вперед, перевернув страничку истории, в которой рассказывалось о далекой ненужной войне. А мы остались в Баграме.