— Жив летчик, все в порядке, только замерз очень. Здесь мороз минус 15, есть опасность схода лавины. Забирайте!
Анатолий Макаревич сжал от досады зубы: забрать их он уже не мог. Пока шли, пока искали, пока готовили выброску — сожгли топливо, его осталось только чтобы дотянуть до Баграма.
Через несколько минут над Панджшером появилась машина сменившего его капитана Юрия Власова. То, что потребовалось от него, по всем человеческим и авиационным меркам следует отнести к области невозможного.
«Ми-8» вообще не предназначен для работы на таких высотах. Когда его проектировали, никто и не предполагал, что этой машине придется воевать так высоко. Но, по принятому в те годы в оборонной промышленности негласному правилу, в любую конструкцию, в любой летательный аппарат закладывали большой резерв прочности. Был заложен он и в «Ми-8», главного воздушного трудягу афганской войны.
Но 4200 метров над уровнем моря — это выше всяких пределов. Если в Союзе вертолетчик посадит машину на такой высоте, скорее всего, его накажут за воздушное хулиганство. Снимут с полетов. Но тут не Союз, тут — Панджшер, и это многое меняло для участников операции.
Прапорщик подтащил летчика к самому краю карниза: у того были сломаны ноги, и он не мог самостоятельно передвигаться по глубокому снегу. На это ушло не менее получаса.
Командир экипажа Юрий Власов подумал поначалу: ситуация для Афганистана, можно сказать, штатная. Он делал это и прежде десятки, если не сотни раз, эвакуируя раненых с боевых действий, доставляя людей, боеприпасы и провиант на высокогорные заставы. Карниз, на котором находились Скрипкин и сбитый летчик, правда, был совсем небольшой. Между пропастью справа и вертикальной скальной стеной слева — всего несколько метров. На карниз ему не сесть никак, можно винтом зацепить скалу, и тогда отсюда уже не выберется никто. Единственная возможность вытащить людей — зацепиться хотя бы одним колесом за краешек скалы, удержать в равновесии машину, а дальше прапорщик все сделает сам… Но на этот раз все оказалось сложнее.
Тем временем обе группы, которые искали летчика, — и «духи», и «шурави», — увидели кружившие над ущельем вертолеты. Кто первым окажется в искомой точке, теперь зависело только от крепости ног, выносливости воинов и, конечно, удачи. И те, и другие карабкались по скалам так быстро, как только могли.
Командир экипажа рассчитал все, кроме одного: вертолетный винт растормошил, поднял в воздух сухой легкий снег на горном карнизе. Сплошное белое облако окружило, окутало, ослепило «Ми-8». Не было видно ничего: ни скал, ни неба, — одно «молоко». Машина, не удержавшись в разряженном воздухе, рухнула в пропасть. На такой высоте лететь она может, но зависнуть на одном месте — нет.