Действующие лица записанной мной истории настойчиво просили автора не делать из них героев: все произошедшее — будни войны. Договорились: героев делать не стану. Будни — так будни.
Итак, в горьких хрониках афганских событий едва ли останется то вполне безмятежное утро, пыльный, крохотный аэродром в южной провинции Гильменд, пара вертолетов в желто-зеленых пятнах маскировочной окраски с красными звездами на фюзеляжах — знаком афганских ВВС.
Выкативший на летное поле армейский «уазик», проскочив по неведомой причине ближайший к будке диспетчера вертолет, отвез своих пассажиров ко второму, стоявшему поодаль. Потом, прокручивая в памяти события того дня, они поймут, что этот необъяснимый зигзаг «уазика» по взлетному полю был зигзагом удачи и спас им, быть может, жизнь. Пассажиров было двое: полковник Эдмундас Касперавичюс и капитан Владимир Кушнерук.
— Возьмешь до Кандагара, командир? — спросил Касперавичюс у летчика через открытый блистер.
— Сначала — в другое место, туда потом. — Командир экипажа неплохо говорил по-русски. Как и многие из местных летчиков, он учился в СССР.
— Последний раз лечу. Домой скоро, — объяснил Касперавичюс.
— Раз такое дело, садись! — махнул рукой командир.
Нужно хотя бы раз самому забраться в дрожащий до последней заклепки вертолет, хотя бы раз оглохнуть от рева его винтов, вглядываясь в скользящие за бортом кишлаки. Самому испытать липкое чувство неотвратимой беды, которое давишь в себе наивным утешением: тебя-то ведь не собьют, ты счастливчик, ты, конечно же, долетишь на этот раз. Иначе, сколько ни воображай, будет трудно представить, что это такое — полеты в Афганистане. Помнить будешь о них долго. Может быть, и всю жизнь.
Уже были запушены двигатели, уже слились в круг лопасти вертолета, когда командир экипажа старший капитан Мухаммед Ясин сбросил обороты двигателей.
— Раненые, — объяснил, обернувшись к пассажирам, бортмеханик Абдул Захир.
Наперерез к вертолетам по полю аэродрома на полной скорости шел БТР.
…Вторую неделю гремели бои в уезде Каджаки. Когда-то здесь, еще в 60-х годах, американцы построили небольшую гидроэлектростанцию, питавшую током глиняные городишки глухой провинции Гильменд. Война и ее не обошла стороной: боевики муллы Насима, который держит под контролем уезд, разрушили станцию, подорвали опоры ЛЭП. Люди остались без света, их поля — без воды.
Разбить отряды Насима, сформировать ополчение из местных жителей для защиты и восстановления ГЭС — такой была задача армейского корпуса, который проводил в тех краях боевую операцию при поддержке советских подразделений. Вместе с афганским агитотрядом там и работали советники, «мушаверы» по-здешнему, — Эдмундас Касперавичюс и его переводчик Владимир Кушнерук. Операция к тому времени подходила к концу, свою задачу они выполнили: помогли наладить распределение безвозмездной помощи из СССР, предназначенной для племени аликзаев, которое не так давно перешло на сторону правительства. Теперь же нужды в их присутствии не было, пришло время возвращаться в Кабул. Тем более что афганская командировка полковника завершилась, это действительно был его последний полет. Касперавичюса уже ждали дома, в Литве. Торопился и Кушнерук: в Кабуле оставалась жена Люда, так и не привыкшая к его долгим служебным отлучкам, да еще сын, курносый трехлетний Андрюшка.