6 часов 15 минут. «Земля» — «Воздух»
— Я — 041-й, запуск. Понял: курс сто тридцать.
— Я — 042-й, взлет произвел, отход по заданию. Есть проверить оружие.
— Левый разворот, уходим на северо-восток.
— Понял. Выполняю доворот.
Еще накануне, зная о том, что во время полета будет не до разговоров, я попросил комбата познакомить с кем-нибудь из тех ребят, которые войдут в досмотровую группу. Он выбрал для этой цели младшего сержанта Сергея Мельнова, и часа полтора, наверное, проговорили мы с ним о солдатском житье-бытье, сидя на солнышке, не по-весеннему жарком в этой южной провинции Афганистана.
— У нас вообще-то не любят, когда много языком болтают, — говорил Сергей. — Один тут из нашей роты попал в госпиталь, его осколком зацепило, и давай распространяться: «Мы да мы, караваны берем…» Если честно, то я, когда сюда приехал, несколько недель от страха дрожал. Того и гляди, думал, обстреляют из всех дувалов сразу! За этот страх до сих пор стыдно, хотя поначалу руки у всех трясутся, сам видел. Это уж потом ты углы срезать начинаешь. Одно слово — спецназ.
Напрасно, однако, искал я на следующий день в рассветных сумерках у разогревающихся вертолетов баскетбольную — метр девяносто шесть — фигуру Мельнова: Сергей остался в батальоне, не пошел «на войну». Надо же было случиться, что именно в этот день младшего сержанта оставили за какой-то надобностью в их пыльном крохотном городке. Вот так и вышло, что в деле я Сергея не видел. По сути, занял его место в группе спецназа, которая вылетала на досмотр караванных маршрутов в степи Гамберай, что под Джелалабадом.
Может статься, что и автомат мне тогда достался его, Мельнова.
— Вы куда хотите: в группу захвата или в группу прикрытия? — спросил меня перед вылетом старший лейтенант Александр Чихирев.