Вернувшись из редакции газеты, сержант сообщил Ханнасайду, что объявление было напечатано по просьбе некоего генерала, сэра Монтегю Гайда, Херт, Лондон.
— Ого! — воскликнул Ханнасайд. — А что за птица этот сэр Монтегю Гайд?
Сержант глянул в справочник.
— Так… 1871 года рождения — значит, ему уже за шестьдесят… Старший сын и наследник своего отца, сэра Монтегю… Пятый баронет… Обучался в Итоне…
— Мне неважно, где он обучался и в каких боях участвовал, — нетерпеливо прервал его Ханнасайд. — Где его клуб? И какой у него домашний адрес?
— Живет он в Мэйфэре, на Грин-стрит, а клубы — Боудл и Кавалерийский.
Ханнасайд взглянул на часы.
— Попробую застать его дома, это недалеко, — сказал он, взял со стола шляпу и номер газеты с объявлением, после чего немедленно отправился на Грин-стрит.
Генерал был дома, но дворецкий, смерив Ханнасайда с ног до головы недружелюбным взглядом, заявил, что его превосходительство завтракает. Ханнасайд выразил готовность подождать и протянул дворецкому свою карточку. Его провели в заднюю комнату, и дворецкий вскоре сообщил ему, что генерал примет его минут через десять.
Через четверть часа в комнату вошел сам генерал — высокий, седой человек, держащийся так, словно аршин проглотил. Он заговорил с Ханнасайдом приказным тоном, каким говорят со штатскими все военные:
— Ну-с, суперинтендант, какое у вас дело?
— Прошу прощения за столь ранний визит, сэр, — начал Ханнасайд. — Дело в том, что мое внимание привлекло вот это сообщение, которое, как мне сказали, давали именно вы.
Генерал холодно посмотрел на него.
— Что за объявление, приятель? Что еще за газета?
Ханнасайд достал газету и указал объявление о смерти Джона Гайда.
Генерал нацепил очки и взглянул в газету.
— А при чем тут я? — спросил он недоуменно, снимая очки.
— Видите ли, меня так проинформировали, что объявление поместили в газете именно вы.
— Кто это вас информировал? — повысил голос генерал.
— В редакции газеты, сэр.
— Значит, вас дезинформировали! Я в жизни не слыхал о человеке по имени Джон Гайд! — отчеканил генерал.
Видя, что генерал задет этой историей, Ханнасайд попытался вкратце объяснить, почему Скотленд-Ярд заинтересовался этим, но генерал прервал его, заявив, что его совершенно не интересуют дела Скотленд-ярда, но он гораздо больше интересуется тем, кто же тот наглец, кто посмел использовать его имя и фамилию! Услыхав от Ханнасайда, что Скотленд-ярд не имеет пока возможности начать расследование этого неприятного, но маленького инцидента, генерал и вовсе разозлился и выразил мнение, что Скотленд-ярд вообще неизвестно чем занимается и даром ест свой хлеб. Ханнасайд не стал поддерживать этой дискуссии и поспешил удалиться.