и свалился с лошади, корчась на траве, кровь лилась из раны. Конан
развернулся, вставая перед пешим ассири . Этот воин уже прыгал, действуя
стремительно, ничуть не замедленный большой безрукавкой. Его тяжелое
лезвие лязгало против ятагана Конана, поскольку он парировал
убийственный удар киммерийца. Не тратя дыхание на боевой клич или
оскорбления, он начал обманную контратаку. Конан стиснул зубы. Шемит,
обладатель золотого ястреба, был умелым фехтовальщиком. Он обладал
поразительной ловкостью, противостоя каждому зверскому удару Конана.
Точные движения и удары ассири показали мастерство стиля борьбы,
продлевающего бой и изнуряющего врага; нападения сконцентрировались на
ятагане Конана, но не на Конане непосредственно.
Киммериец, возможно, сражался бы этой манере до заката, не утомляясь.
Конечно, у Конана были более непосредственные проблемы, а именно, другой
конный воин в отдалении. Осажденный варвар изменил свою тактику и начал
отступать к неподвижно лежащему на спине. Фехтовальщик ассири ни
замедлил, ни ускорил свое нападение. Его глаза подозрительно сузились, но он
не прекратил своё стремительное, вызывающее головокружение, вращение
мечом. Чем дольше он фехтовал, тем сложнее становились движения,
составляющие его стиль, даже Конан не мог следовать, бесконечному ряду
уступок, двойных ударов, и ответных ударов. Ятаган Конана вспыхнул в
ответе, искря от мерцания стали. Движения киммерийца были просто
инстинктивными; только его неизменная скорость и проворство делали его
достойным мастерства ассири .
- Я убью его, Вулсо! - кричал конный воин, поскольку он тяготил
Конана.
- Нет, Бани! Мы захватим его живьём! - закричал шемит с ястребиным
носом.
Конан, приседая, отступил назад. Он переместил свой меч в левую руку и
вырвал свой окровавленный кинжал из живота упавшего ассири. Человек
дергался и стонал слабо. Конь Бани приблизился головой к киммерийцу.
Ассири -наездник наклонился с седла и высоко поднял свою руку с мечом для
разящего удара. Конан был вынужден метнуть кинжал против собственного
обратного движения. Вены на его руке вздулись как кожаные канаты, когда
рукоятка вылетала из его руки. Со смачным хлюпаньем тонкое лезвие
погрузилось в глаз Бани. Столь сильной был бросок руки Конана, что