и любой вид рептилий, скользящих или ползающих, шакалы и отвратительные
птицы скрывались поблизости, охотясь на слабых, больных. Все они несли смерть.
Все же караван неторопливо перемещался вдоль страшной реки в южном
краю по стигийской стороне, как будто безразличный к опасностям ядовитой реки.
Двенадцать высоких лошадей шествовали двумя колоннами по шесть, украшенные
шафранным золотом и попонам из тяжелых, с золотым обрезом тканей. Они
двигались в унисон, хотя не было ни наездников, ни поводий, ни уздечек. Их
вожжи тянулись к большому экипажу: шириной размером с четвёрку лошадей и
высотой, достаточной для человека стоящего вертикально. Выпирали его черные
деревянные стороны, украшенные сложными символами, изогнутыми в форме,
мало чем отличающейся от саркофага. Карета медленно катилась на черных
деревянных колесах, которые оставляли глубокий след в песке.
Позади этой необычной повозки шли тридцать девять вооружённых мужчин,
равноудалено располагаемых в трех колоннах по тринадцать. Жар заката
окрашивал в красный цвет их заметные имеющиеся пластины из полированной
брони. Лучи освещали сложные узоры, и гравюры на их больших шлемах,
наплечниках, нагрудниках, и щитах, совпадавших с символами на черной карете.
21
Их мечи были типично двуручными, но каждый легко нес это огромное оружие
острием, поднятым вверх. Выше них одиннадцать лучников стояли на карете с
массивными арбалетами, заряженными и поднятыми кверху. Броня и шлем
стрелков из арбалета были созданы из такого же полированного металла, как и
у пеших воинов. Обычная кавалькада, снабженная и экипированная таким
образом, погибла бы в течение дня в неприветливой стране пустыни, но этот
караван продвигался вперед в течение семи дней без остановки. Любой,
заметивший эту процессию, закрыл бы глаза и моргнул прежде, чем посмотрел
снова. Мудрый человек тогда покачал бы своей головой и отбыл бы торопливо,
считая увиденное уловкой уменьшающегося сумрака или причудливого миража.
Человек обладающей больше храбростью, чем благоразумием, если бы наблюдал
слишком долго, увидел бы то, что взорвало бы душу и изводило кошмарами до
дня смерти.
Если посмотреть ниже безвкусного убранства лошади, то будет видно, что
они не имели плоти. Как и лучники, они были скелетами, лишенными кожи,
мускулов, сухожилий и всех органов. Все же их кости перемещались в
отвратительной пародии на жизнь, бросая этим вызов природе. Медленный,