— Не мне вам объяснять, что значит нефть в воде! — Ганночка произнес эти слова с такой страстной силой, что я даже выглянул в открытый иллюминатор и принюхался. Темное море сливалось с черным беззвездным небом, внизу, совсем рядом, плескались волны. Нефтью не пахло.
— Я даже не имею в виду крушения танкеров — нефти и без катастроф набирается в океане достаточное количество. Изменяются свойства поверхностного водного слоя, нарушаются пищевые цепи, оскудевает морская фауна. Я видел совсем уже конкретную иллюстрацию нефтяной угрозы. На Бермудской биологической станции — в городе Сент-Джордж — нам показывали с десяток больших аквариумов с рыбами. Во всех аквариумах была вода, загрязненная нефтью, но загрязненная по-разному: в возрастающей концентрации. В первом аквариуме рыбы чувствовали себя, судя по всему, прекрасно. В последнем — рыбы не было. Там стояла мертвая вода.
Между прочим, у нас в ГОИНе прекрасная химическая лаборатория. И на «Муссоне» гидрохимическая служба оснащена отличной аппаратурой. Институт ведет совместные лабораторные работы с учеными стран СЭВ по освоению новых методов контроля за загрязнением. Вот мы торчим сейчас на рейде, а на базе сегодня — в отделении ГОИНа — была лабораторная работа по спектрофлуоресцентному методу определения нефтей в воде. Даже не нефтей вообще, а той самой канцерогенной ароматической составляющей, которая и вызывает всеобщие опасения. Работу делают наши химики вместе со специалистами ГДР и Кубы. А мы маемся на рейде!..
На берег мы сошли только на следующее утро. Погода, начав с бесшумной грозы, завершила-таки свою шутку, заперев меня на сутки на рейде. Но не мне было возводить привычную хулу на синоптиков. Уж я-то теперь знал, как трудно достаются и сложно даются прогнозы. Конечно, когда-нибудь — когда соберут статистику для тепловой машины со всего земного шара, когда заработает в полную силу математика академика Марчука,— будут у нас и среднесрочные, и долгосрочные прогнозы. А пока... пока в Северной Атлантике несут круглогодичную вахту советские корабли погоды.
Виталий Бабенко, наш спец. корр.
Фото Евгения Гаврилова
Дом Сельвин Кумара
Матрас, выполнявший функцию постели, был положен на неструганую широкую доску, подвешенную на железных скобах между потолком и полом. Такое расположение постели прежде всего делало ее недостижимой для змей; кроме того, перед сном можно было немного покачаться и даже представить на миг подмосковное лето, каникулы... За окном темно и тихо. Вся деревня погрузилась в благодатную прохладу тропической ночи. Завтра будет жара, и послезавтра, и все время...