Буря налетела внезапно. Она бушевала вокруг двухмоторного «Барона» с такой силой, что Болтон опасался, как бы его не зашвырнуло в Гранд-Каньон. Если бы прогноз погоды был точен, он никогда бы не рискнул сесть за штурвал, однако сейчас, в воздухе, ему ничего другого не оставалось, как только прорываться сквозь грозу.
Бешеные порывы ветра раскачивали самолет, а молнии сверкали, освещая облака. Несмотря на опасность, Болтон не мог не оценить особую красоту бури. Следя за малейшими изменениями на приборной доске, он чувствовал каждое дуновение ветра, видел каждую вспышку грозы, прорезавшую мрачное небо. Он знал, что под ним земля, но разглядеть ее в темноте не мог. Он находился в маленьком коконе спортивного самолетика над облаками, и ничто не связывало его с землей, кроме приборов, радио и собственных мыслей.
Высоко в небе над каньоном, ждущим от него роковой ошибки, посреди блуждающих молний, пытающихся застать его врасплох, он ощущал любовь, как никогда на земле. Вирджиния стала для него сигнальным маяком. Она превратилась в талисман, который он боялся потерять, в заклинание, которое он повторял, в молитву, которую он нашептывал. Она была биением его сердца, источником его жизненной силы, его дыханием.
Без нее он бы познал забвение зияющей темноты внизу.
Он мог опоздать на встречу с ней, и опоздать намного. Как только он посадит «Барона», то позвонит ей.
Внезапно из бури он попал в залитое солнцем небо, слепящее глаза. Он связался по радио с аэропортом, затем приземлился при сильном встречном ветре. В летных очках и в летной куртке, хлопающей на ветру, он помчался к ближайшему телефону-автомату.
Нет ответа. Он звонил снова и снова, но Вирджиния к аппарату не подходила.
Болтон с трудом подавил нетерпение, подавил желание запрыгнуть в самолет и взять курс на Миссисипи. Но сначал его «Барона» должны осмотреть и заправить, затем требовалось свериться с прогнозом погоды. Попасть к любимой целым и невредимым было важнее, чем попасть к ней поскорее.
– Цена любви определяется ценой ожидания, – любил поговаривать его отец.
Болтон улыбнулся. Он получит Вирджинию, даже если ему придется ждать всю жизнь.
Вирджиния хорошо ориентировалась на своей ферме даже в темноте. Солнце уже давно село, а лунный свет еще не проникал сквозь густую листву дубов, орешника гикори и черных ореховых деревьев, образовавших плотный шатер золотисто-красной листвы.
Она ехала рысью, отгоняя от себя посторонние мысли, сосредоточив все внимание на узкой тропинке, петлявшей среди деревьев.