— Твой отец погиб в бою?
— Двадцать четыре года назад накануне Рождества мы получили телеграмму. На следующий день мама упаковала вещи. Я сильно плакала, потому что думала, что Санта-Клаус не найдет меня, если мы переедем.
Это было не последнее несчастье, обрушившееся на мою мать. Она не закончила университет, страховки отца на жизнь не хватало, поэтому скоро Кэтрин вернулась домой и просила у бабушки прощения.
— И та приняла ее обратно?
— Да, но поставила условия. Она наняла репетиторов, чтобы мама получила диплом, она настояла на том, чтобы мне дали хорошее воспитание. Хиппи на такие вещи не обращали внимания, и я понятия не имела, как должна вести себя леди.
— Тебя послали в пансион?
— Нет, бабушка сама занялась моим воспитанием.
— Почему твоя мама не стала жить отдельно после того, как стала на ноги?
Селия вертела в руках печенье, обдумывая ответ.
— Она потерпела неудачу в самом начале жизни. Не думаю, что у хиппи она нашла то, о чем мечтала. В те дни женщины только готовили и стирали пеленки.
— А как вели себя родители твоего отца?
— Они соблюдали дистанцию.
Неужели судьба так сильно обделила ее любовью, когда она была ребенком? Он молча пил кофе, и гнев разгорался в нем.
— Я не представляю, чтобы моя бабушка смогла бросить в беде кого-нибудь из своих детей.
Селия поежилась.
— Наверное, в твоей семье вели себя иначе. Бабушка всегда сопротивляется, когда делают не так, как она хочет.
— Видимо, она делает это довольно часто.
— И с удовольствием. Она может взять человека за горло, если он стоит у нее поперек дороги. — Она взглянула на его пустую чашку. — Хочешь еще?
— Нет, спасибо.
Селия забрала чашку и понесла к раковине. Марк смотрел на очертания ее фигуры под халатом и думал, что ее бабушка, убила бы его на месте, прочитав его мысли.
— По кабельному телевидению крутят рождественские программы, — сказала Селия.
Марк грустно усмехнулся.
Селия поднялась в гостиную. Войдя следом за ней, Марк критически оглядел комнату.
— Завтра я повешу здесь омелу и остролист[6].
— В этом нет необходимости.
— Нет, есть. Существует поверье, что они отгоняют духов прошлого, — шутливо произнес он.
— В моем прошлом нет никаких духов.
Сев на диван, он стал переключать каналы телевизора и остановился на картинке, где хор пел рождественскую классику, слышанную им тысячу раз.
— Мне следовало украсить эту комнату, не спрашивая тебя, чтобы сделать сюрприз.
— Я терпеть не могу сюрпризов.
В комнате было полутемно, что создавало особенный уют. Подходящее время, чтобы вытащить на свет божий телеграмму, решил он. Откашлявшись, Марк обернулся.