— Все дрыхнешь, — укоряет меня Полина, — пинцет, время десять часов утра…
Не рассказывать же ей, что вся моя ночь была посвящена не сну, а обдумыванию и составлению плана.
Я мало что помню из курса математики, и почему в голову иллюстрацией полезли эти самые множества, не знаю. Если представить меня и Савина такими множествами, цветными кругами на бумаге, то мы пересекаемся. Скрещиваем мой желтый цвет и его синий, получаем общий зеленый. Еще он пересекается с множеством Марусечки — красным кружком, образуя фиолетовый, любимый цвет беременных и сумасшедших. А я пересекаюсь с множествами детей и электронных словарей. Но могу это изменить. Восстановить семейный баланс. Дополнить тест Люшера, обогатить радугу. Для этого мне нужен свежий цвет, и я замечательно его нашла. Точнее, Он нашел меня.
— Можно, я у тебя минут пятнадцать перекантуюсь? — Полина садится на кухонный диванчик, кладет лодыжку одной ноги на колено другой. На пятках ее носков улыбаются небольшие солнца. Вздыхаю: солнце…
Надо ответить соседке, отвечаю:
— Конечно, кантуйся, что-то произошло?
Засыпаю в джезву три ложки сахара, ставлю на огонь. Улыбаюсь: я не варила этим способом кофе лет примерно сто. А сегодня машинально карамелизирую чертов сахар. Неужели еще растолку две горошины черного перца? Растолку.
Полина музыкально барабанит по краю стола ногтями с дизайном — арбузы и муравьи.
— Ледорубов у меня там, пинцет, — понизив голос, говорит она и выуживает из кармана шортов узкую пачку сигарет. — Это будет большая наглость, если я закурю?
— Кури-кури, мне все равно.
— Я в шоке! Вот просто жопой чувствовала, что он захочет скандала! Скандала! Этот Ледорубов…
Полина быстро затягивается. Молчит, прищуривает пестрые глаза, вроде бы зеленые, а вроде бы карие. Снимаю джезву с огня, извиняюсь, сейчас, одну минуточку, прости, пожалуйста, срочный звонок, выбегаю босиком в прихожую, пробегаю мимо детской комнаты, мимо ванной. Рукой скольжу по навесным книжным полкам, палец остается пыльным, фу, такая у нас библиотека, в коридоре, очень удобно так — по пути куда угодно выбрать томик Диккенса… впрочем, Диккенс как раз остался в квартире родителей. В прыжке хватаю мобильный телефон, он лежал близ моего спального места, рядом с сопящим Савиным, укрытым с головой. Я решила это сделать, и я это сделаю сейчас. Не дышу.
Трубка отзывается быстро, я говорю два слова, слышу в ответ пять или шесть, какая разница, сосчитаю потом. Дышу. Останавливаюсь напротив двери в ванную, захожу туда бесцельно, потянувшись на цыпочках, поправляю полотенца: какой-то был фильм, где злобный герой пинал героиню ногами за то, что края полотенец не параллельны полу