Вензель на плече Урсулы (Герц) - страница 93

«Зря я вообще начала этот разговор. Совершенно верно, это меня не касается. Никто меня не обманывал. Как я вообще додумалась в чем-то Его упрекать. Нет, может быть, я всего этого не делала? Не кричала Ему противным голосом ужасные вещи? Не обвиняла во лжи, предательстве, манипуляциях? Не цеплялась за полы Его пальто скрюченными пальцами, не дергала на себя фрамугу окна, угрожая немедленным прыжком вниз?

Не закрывала собой шкаф для одежды, мешая Ему собираться? Не прятала Его ботинок и портфель? Не вцеплялась зубами в Его запястье, о Боже, только не это, ну я же не сделала этого, правда?»

Слезы текли по щекам куда-то к ушам, горячие, обжигающие.

Она сделала все это, и Господин ушел, сказав только: «У тебя две недели, собирай вещи».

Пряди волос у висков стали совсем мокрыми, это противно — лежать в собственных мокрых волосах, она принялась разрезанными и неразрезанными пальцами отодвигать их от лица, наткнулась на кожаную полоску ошейника, погладила.

Внезапно захотелось осмотреть ошейник в зеркало, убедиться, есть ли он еще на самом деле, не тактильная ли это иллюзия кровоточащих пальцев. Она встала на колени, на коленях поползла в сторону зеркала, в доме Господина было много зеркал.

Из личной переписки Урсулы и Кэрол

Письмо

«Дорогая подружка, извини, пожалуйста, что я не открыла тебе дверь и не отвечала на звонки, это не от какой-то обиды на тебя, как ты могла подумать, просто я не могу разговаривать, это нестрашно и скоро пройдет. Зато вот напишу тебе письмо, не знаю, правда, когда сумею его отправить, да и адреса твоего я не помню, смешно, да? Ты разговаривала со мной из-за двери, я слышала очень хорошо — удобно устроилась на тумбочке для обуви, ты сказала, что беспокоишься обо мне и даже расплакалась. Спасибо тебе, это было неожиданно, но приятно. Еще ты сказала, что видела в трактире Господина и подслушала его разговор с Холодным. Кэрол, дорогая, я тебе очень-очень благодарна, но прошу тебя, не делай так больше никогда, обещаешь?

Когда я услышала, что Господин задумал игнорирование меня, как наказание за дерзость и непристойное поведение, то ощутила такое счастье, что временно оглохла. Несколько минут не имела возможности слушать тебя, включилась на словах, что у Кузнеца в скором времени ожидается прибавление в семействе, и какое именно торжество он намерен устроить по этому достойному поводу. К сожалению, я не расслышала, на какой временной промежуток рассчитывает Господин мое наказание, ведь прошло уже десять дней, как он ушел. Глупо спрашивать тебя об этом в письме, которое ты не получишь, но я рассудила, что все-таки сделать это имеет смысл. Вот я перечитываю строки: „Господин задумал игнорирование меня, как наказание за дерзость и непристойное поведение“, и я снова становлюсь счастливой, могу не плакать и даже поняла, что сумею поесть».