Впервые в жизни Иллария встретила человека, которому могла бы подчиниться… пожалуй.
— Ладно, — рассмеялась она. — Жду. А что на ужин?
— Ужинать вредно, — ответил он и повесил трубку.
— Нахал! — Иллария хмыкнула. Положила руки на клавиатуру и задумалась. Кирилл смотрел на нее отовсюду насмешливыми рыжими в коричневую крапинку глазами: с экрана, со стен, чуть покачиваясь, висел в воздухе. Взмахивал резко головой, отбрасывая назад торчащие вихры, улыбался волчьими зубами. Она зажмурилась, отгоняя наваждение. По экрану компьютера плавала глупая сине-желтая тропическая рыба, разевала рот, выпускала пузырьки воздуха и подмигивала Илларии. На секунду ей показалось, что рыба похожа на Кирилла — так же невозмутима и самоуверенна. Иллария снова рассмеялась… Она много смеялась последнее время. Даже Нюся это отметила. Кирилл…
Тут дверь распахнулась, и в кабинет Илларии влетела Аэлита в соплях и слезах, потрясая зажатыми в руках исписанными листками. Успенская вздрогнула.
— Иллария Владимировна, что же это такое! — рыдала Аэлита. — Я больше так не могу!
Она смотрела на нее голубыми заплаканными глазами.
— В чем дело, Аэлита? — спросила Иллария.
У звездного дитяти был пронзительный, удивительно неприятный голос уличного репортера, причем она страшно частила и проглатывала половину слов. Иллария представляла, как тощая, плохо свинченная Аэлита бежит за очередной знаменитостью, тычет ей в лицо микрофон и верещит: «Поделитесь вашими планами на будущее! Это правда, что вы разводитесь? Говорят, вас пригласили на гастроли в Лондон! Это правда?»
«Если бы не ее папа, — думала Иллария, рассматривая зареванную Аэлиту. — Если бы не этот жирный чертов боров-папаша, он же спонсор издания, обожающий свое чадо, которое сдуру решило, что может делать журнал, то… Аэлиту бы отсюда как ветром сдуло». Конечно, «Елисейские поля» уверенно стоят на ногах, но у Илларии далеко идущие планы, и… вот. Приходится терпеть Аэлиту и надеяться на кошелек… нет, сегодня нужно говорить «чековую книжку» ее родителя.
— Аспарагус! Аспарагус зарезал материал! Сказал, что скорее повесится… А-а-а! — Аэлита зарыдала с новой силой. — Ну и пусть вешается! Все ребята жалуются! Никому житья не дает!
— О чем материал? — спросила Иллария.
— Известный предприниматель Онопко спонсирует местный конкурс красоты! Такое культурное событие, такие возможности для девушек нашего города!
— Онопко? — переспросила Иллария, приподняв бровь. Бизнесмен Онопко был темной лошадкой, возникшей ниоткуда несколько лет назад. С ним связывали сеть полуподпольных массажных кабинетов, на которые местные власти смотрели сквозь пальцы до тех пор, пока в одной из точек не убили известного бизнесмена господина N. Сразу же началось расследование, возня со свидетелями. Полезла некрасивая информация, причем с фотокомпроматом на людей, которые считались радетелями за державу на местном уровне. Конфуз, одним словом, вышел полный. Иллария видела некоторые снимки и подозревала, что автором был ее собственный папарацци Сеня. «Какой все-таки гад, — думала она. — Мог бы сказать! Мог поделиться!»