У нее мелькнула мысль сунуться самой в мутную воду и половить там… что поймается, но трусливый Веня Сырников ее отговорил. Вернее, он сказал: «Если ты это сделаешь, я уйду. Онопко сволочь, его дни сочтены. Не лезь туда». Иллария и сама понимала, что лезть не следует, но уж очень хотелось… Дядя Бен оказался прав. Онопко исчез, поговаривали даже, что его убрали. Устранили физически. История подзабылась, народ, повозмущавшись, переключился на другие, не менее интересные события, но тут вездесущий Онопко снова возник, как птица Феникс из пепла, и полез на сцену. На сей раз с конкурсом красоты. Каков разброс интересов, однако! Хотя, если подумать, интерес все тот же.
Иллария знала, почему взбунтовался главред. Герой статьи был из тех, кому Аспарагус даже под страхом смертной казни не подал бы руки. А из живучей сволочи Онопко и конкурса красоты вкупе получалась та еще гремучая смесь.
— Илья Борисович говорит, что для девушек это станет шансом устроить свою судьбу, — всхлипывала глупая Аэлита. — Он и меня пригласил. В жюри от нашего журнала. И Лешу Добродеева.
— А что, — осторожно начала Иллария, — вопрос с конкурсом уже решен? Я ничего не слышала…
— Почти решен. Илья Борисович говорит, что это вопрос двух-трех дней. Представляете, Иллария Владимировна, человек из нашего журнала будет в жюри. То есть я! — Она перестала плакать, глазки засияли. — А он… этот Аспарагус, говорит: ни за что! — Аэлита снова зарыдала.
Иллария в общих чертах ухватила ситуацию. Ничего с конкурсом красоты еще не решено, Онопко только начинает раскручивать свою идею и очень рассчитывает на «Елисейские поля». Только такой глупый карась, как Аэлита, мог купиться на подобную разводку.
— Оставьте ваш материл, — сказала она. — Я сама просмотрю.
— Спасибо, Иллария Владимировна, — шмыгнула носом Аэлита.
Иллария, задумавшись, откинулась на спинку кресла. «Онопко… — думала она, перебирая в памяти детали „массажного“ скандала — В чем, собственно, его обвиняли? Если какая-нибудь из массажисток позволила себе… что-то…»
Иллария не была ханжой, она знала изнанку жизни и то, как трудно заработать на хлеб девушке без профессии. И если девушка молода, красива, без комплексов, то почему бы и нет? А убийство… что ж, всякое бывает. И на улице убивают. Сейчас Онопко изо всех сил лезет обратно в бизнес, деньги у него, видимо, есть. Ему нужна реклама, дружба с «Елисейскими полями», и он готов платить. Только надо запросить… приличную сумму.
«Или не связываться? — раздумывала Иллария. — Или… все-таки связаться? Только Дяде Бену ни слова. А главред… — Портить отношения с Аспарагусом не хотелось. — Ладно, — решила Иллария, — оставим на потом и додумаем в спокойной обстановке. Сейчас я все равно ни о чем, кроме Кирилла, думать не способна»…